Пусть и не мечтает, я не приду. Ни за что!

Предупреждение лорда Эльтерила о наказании за порчу имущества стало отрезвляющим средством. Меня подмывало как минимум сломать стул о стену, высвободив эмоции, переворачивающие внутренности.

Я нервно мерила комнату шагами, гневно сопя и мысленно осыпая проклятиями Витора.

Малена вернулась, когда моя ярость, кою я безуспешно пыталась погасить, достигла пика.

Подруга застыла у двери, не решаясь попасть мне под горячую руку.

— Что учудил мой братец? — осторожно поинтересовалась она.

— С чего ты взяла? — вопросом на вопрос ответила я более резко, чем рассчитывала.

— Обычно он доводит тебя до бешенства, — спокойно пояснила она свои догадки, — у других не получается так удачно.

Шумный выдох, вдох — успокоиться не помогло. Повторила несколько раз — безуспешно. Решив, что пока не выговорюсь, легче не станет, поведала подруге красочный (с комментариями) рассказ о моем общении с бывшим женихом.

Реакция Малены всегда была предсказуемой, но не в этот раз. Она выслушала, утешила меня согласием с тем, какой Витор гад и подлец, и лишь сказала:

— Давай писать речь.

Следующие два часа мы пытались изобразить что-то более-менее приемлемое. Получилось откровенно плохо. Приветствие из разряда «Дорогие дамы и господа» абсолютно не подходило, а все сколько-нибудь соответствующее случаю начиналось у нас именно так.

— Может, так: «Я рада находиться сегодня здесь и сейчас…» — выдала очередной вариант Малена.

Я скорчила гримасу, подперев голову рукой.

— Ерунда, все не то…

— Просто улыбнись и сядь на место, — раздраженно предложила подруга. — Махни рукой, если пожелаешь. Я не знаю, что еще предложить.

Малена достала учебник по проклятиям, обложилась тетрадями и, бормоча под нос тему доклада, заданного магистром Перфоу, начала писать. Она изредка косилась на меня, всем своим видом показывая, что мне помогать она больше не будет.

У меня даже сложилось впечатление, будто Малена хочет, чтобы я пошла к Витору. Я, разумеется, к нему не рвалась. Неужто я какую-то коротенькую речь не смогу написать?

Через полчаса, стучась лбом о стол, поняла — не смогу. Ни единой здравой мысли! Видать, совсем бедовая у меня фантазия, а магистр боялся, что я наговорю чего-нибудь. Я вообще ни слова не скажу, судя по белому, но изрядно помятому листку.

Издав раздосадованный стон, я поплелась к выходу.

— Ты куда? — донеслось мне в спину.

— Я задолжала пощечину твоему братцу за непрошеный поцелуй, — я открыла дверь, — пойду верну.

В коридоре было шумно. Гномы неприязненно косились на эльфов, эльфы высокомерно — на гномов, люди разговаривали со всеми, отовсюду слышались смех и разговоры, разговоры, разговоры.

Дверь Витора я прожигала взглядом и очень сожалела, что она не вспыхнула. Признавать перед ним свое поражение… Бездна!

Громко и яростно постучавшись, я нетерпеливо ждала, когда Витор соизволит хотя бы посмотреть, кто пришел. Дверь лениво распахнулась, но на пороге никого не было. Что еще за фокусы?

Поколебавшись — стоит ли заходить, — сделала несколько осторожных шагов.

Передо мной была пустая комната. Едва я оказалась внутри, дверь захлопнулась. Я от неожиданности обернулась и теперь узрела хозяина комнаты. Он стоял в углу возле шкафа, застегивал рубашку и пристально за мной наблюдал.

— Я почему-то не удивлен, — протянул он несколько безразлично.

Самоуверенность редко доводит до добра.

Стремительно сократив расстояние между нами, замахнулась, но ладонь цели не достигла, будучи перехваченной у самого лица. Я повторила маневр левой рукой — результат тот же.

— Чем я заслужил пощечину?

Витор не успел застегнуть рубашку на все пуговицы и теперь светил полуголым торсом на всю комнату. Но меня его тело нисколько не волновало.

— Жалким поцелуем, который ты у меня украл, — я попыталась высвободить руки, но Витор держал крепко.

— Жалким?

Он завел руки за мою спину, перехватив обе одной рукой, второй взял за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Вот же… гаденыш. Пользуется своей силой, и вообще… это нечестно!

— Значит, жалким?

Я волком смотрела на него, а он приблизился к моему лицу, заглядывая в глаза.

— Не смей, — зашипела я, задергавшись в безуспешной попытке вырваться.

Аромат миндаля ударил в нос, и отчего-то внутри шевельнулось желание повторить тот давний поцелуй… Что за черт? Это наверняка какие-то магические штучки, я не сама…

Вырываться я начала еще усердней.

— Брось, Рэне, — тоном змея-искусителя заговорил Витор, — признайся, ты ждешь, чтобы я тебя поцеловал. Ты хочешь этого, я же вижу по твоим глазам.

— Тогда ты можешь увидеть, как я хочу выбраться из твоего захвата, — мой тон не был дружелюбным.

При этих словах внутри что-то протестующе зашевелилось, и я озадаченно замерла.

— Прекрати применять ко мне магию, — потребовала я, стараясь отдалиться насколько это возможно в таком положении.

Витор недоуменно моргнул.

— Я к тебе ничего не применяю.

— А кто тогда, если не ты? — грозно вопросила я, начиная закипать от негодования.

Он обвел взглядом меня, пространство вокруг и констатировал:

— Никакого магического воздействия на тебя нет.

Брови съехались на переносицу.

— Лжешь.

Внутри снова что-то зашевелилось в желании встать к Витору поближе, прижаться к нему…

— Вот! — воскликнула я. — Опять что-то магичишь!

Вид у него сделался озадаченный.

— У меня есть вариант, но он скорее безумный, — Витор тоже нахмурился. — Маловероятно, конечно, — забормотал он, — и больше миф, чем реальность…

— Отлично, — я вовсе не радовалась, — ты мне можешь нормально объяснить, человеческим языком?

Но Витор словно меня не слышал. Он больше не держал мои руки, погрузившись в свои раздумья.

Какая-то очередная загадка-проблема на мою голову. Оно мне надо? Боги, где вы там прячетесь, скажите, оно мне надо? Может оставите меня наконец-то в покое и обеспечите мне мирное существование? Никто, разумеется, не ответил… Я и не надеялась…

Витор подошел к столу, разгреб бумаги, вынул сложенный пополам лист и протянул мне.

— Твоя речь.

Вид у Витора был, прямо скажем, не очень.

— Спасибо, — я взяла лист и, не зная, что еще сказать, направилась на выход.