— А как бы я смогла это сделать? — живо ответилая. — Если ваша свидетельница гражданка Мигунец станет утверждать, чтовидела меня в ту ночь выходящей из квартиры, то почему бы вам не спросить ее,откуда у меня ключи от нового замка? И почему она вам не сказала, что наканунепокойная Ариадна Аркадьевна ломала двери и меняла потом замок? Ключей от новогозамка у меня никак не могло быть…

— Гражданка Мигунец этого не утверждает, —вздохнул следователь и совсем стал похож на старого спаниеля, — онаговорит, что вы явились туда третьего дня, очевидно, сразу после нашегоразговора, устроили скандал, всячески ее оскорбили, после чего вступили впреступный сговор с другой соседкой, Балашовой Елизаветой Павловной на предметсокрытия улик…

— Ну у вас и свидетели! — протянула я.

— Да какой она свидетель, в маразме бабка давно! —вспыхнул Сабашников. — Слушайте, ну что вы ей сделали, что она вас такненавидит?

— Ничего, — удивленно протянула я, — то естьнаоборот, одних продуктов сколько перетаскала! Вот и делай после этого людямдобро!

— Вот вы смотрите на меня чуть ли не сненавистью, — заговорил «спаниель» вполне человеческим голосом, — идумаете, что мы тут все полные идиоты. Разумеется, показаниям такойсвидетельницы, как гражданка Мигунец, я верить не собираюсь.

— А Лизавета Павловна… — заикнулась я.

— Гражданка Балашова — свидетель толковый…

— И я так думаю, — обрадовалась я, — нутеперь-то вы не станете меня подозревать, что это я устроила взрыв, всюквартиру разворотила?

— Я, Наталья Сергеевна, следователь, — напомнил«спаниель», — кого назовут мне оперативники, того допрос и провожу. А когоприкажете допрашивать, если только вы в этом деле пока и фигурируете? И вовсе явас не как подозреваемую допрашиваю, а как свидетеля.

Ишь как заговорил! А в прошлый раз какую бочку на менянакатил! «Теоретически вы могли… съездить в больницу, а потом вернуться иустроить взрыв!» Дурак какой!

Однако все же видно было, что мнение следователя обо мнезначительно улучшилось, уж не знаю, может, мой внешний вид сыграл здесь свою роль.Он еще спросил какие-то мелочи, а потом дал расписаться в бумагах и отпустилменя. Об аварии возле деревни Зайцево он вопросов не задавал, и я решила, что имне нет смысла говорить ему, что в больнице вместо Романа лежит АндрейУдальцов. Тем более что я не смогла Андрея накануне предупредить и вообще несмогла поговорить с ним вчера. И он так и остается в неведении, и не знает, чтоя в той квартире на Гражданском нашла доказательство несомненной связи моегоРомана с его Ларисой. Вот только где искать эту преступную парочку, я покапонятия не имела.

Мы распрощались со следователем не то чтобы как добрыезнакомые, но и ругаться вроде бы теперь стало ни к чему.

По дороге домой я купила в кафе «Норд» миндальных пирожных исвежих пончиков с вареньем, это нужно было для того, чтобы умаслить Лешку. Делов том, что у меня созрел план. Нужно упросить его пойти со мной в Интернет-кафе«Мегабайт», потому что сама я не знаю даже, где такое кафе находится. Это быеще ладно, адрес выяснить нетрудно. Но там ведь понадобится что-то делать скомпьютером, а я, откровенно говоря, умею мало что. Набирать и выводить напринтер текст, записать на дискету… Нет, без знающего человека мне не обойтись.

Я подавила всплывшие на поверхность души угрызения совести.Не стоило бы впутывать ребенка в опасное дело. Но у меня не было выхода, ипотом, я ничего ему не скажу, только попрошу помочь разобраться с компьютером.

Аллы, к счастью, дома не было — ушла в магазин, какотрапортовал Лешка, оторвавшись от компьютера.

— Долго она ходит обычно? — деловито осведомиласья.

— Ну, как сказать, когда деньги есть, тогда долго, носегодня у нее денег не очень много, потому что вчера вечером она отца пилила,что он работает много, а получает мало.

— Интересное дело! — тут же завелась я. — Онодин работает, всю семью содержит, а она его еще пилит!

— Да ладно, сами они разберутся, я невмешиваюсь, — философски ответил ребенок, — а у тебя что в коробке?

— Если мать скоро придет, то у нас мало времени… —протянула я и дала ему заглянуть в коробку.

— Нет, полчаса верных у нас есть! — И обрадованныйребенок побежал ставить чайник.

За чаем я спросила племянника, знает ли он, что такоеИнтернет-кафе и где находится такое кафе под названием «Мегабайт»?

— А то! — с набитым ртом ответил ребенок. —Еще бы, конечно, знаю! А тебе зачем?

— Сходишь туда со мной сегодня вечером? —нерешительно спросила я. — Я все оплачу…

— Классно! — завопил Лешка. — Ну до чегоклево с тобой, Наталья! Там такие модемы стоят отличные, скоростные, у нихтакая обалденная пропускная способность — закачаешься! Компы — высший класс,все «пни», и некоторые даже четвертые!

Я решила не показывать свою серость и не уточнять у ребенка,что он конкретно имеет в виду.

Интернет-кафе с незамысловатым и вполне понятным названием«Мегабайт» располагалось на Московском проспекте неподалеку от станции метро«Электросила». От метро мы с Лешкой дошли до места за пять минут, причем у менясложилось впечатление, что племянник отлично знает эту дорогу и бывал в«Мегабайте» не раз.

Внутри кафе было разделено пластиковыми перегородками намногочисленные маленькие кабинки, в каждой из которых стояло по компьютеру.Большая часть кабинок была занята, причем почти все посетители кафе чем-тонеуловимо напоминали моего любимого племянника — те же нечесаные космы, те желинялые джинсы, тот же фанатичный блеск глаз… Лешка тут же встретил знакомых ивключился в разговор, который меня в первый момент изумил, а потом привел вужас.

— Витек заходил, — рассказывал один из Лешкиныхприятелей, — у него с домашним компом полный абзац: распаковал незнакомоемыло, схлопотал Чернобыль, так что винт на фиг полетел, только на помойку…

— Это что, — задушевно поведал Лешка, — уменя в прошлом году через поросшее мыло мать сдохла, а ты говоришь винт…

Как бы плохо я ни относилась к своей невестке, Лешкины словапривели меня в ужас. Во-первых, Алла еще сегодня утром была жива и здорова, и,во-вторых, разве можно так говорить о родной матери?

— Леша, — прервала я племянника, — что это тыговоришь? Твоя мать прекрасно себя чувствует, и, если вы с ней не ладите, этоеще не повод…

Племянник уставился на меня, широко открыв глаза, и вдруггромко расхохотался:

— Ну, Наталья, ты даешь! Разве можно в нашепросвещенное время быть такой неграмотной? Мать — это материнская платакомпьютера, а мыло — это е-мейл, электронная почта… с ней часто приходятвирусы, от которых с компом… в смысле, с компьютером, может случиться всякаядрянь… Но никто же не говорит — «сломалась материнская плата», это длинно икак-то глупо, все говорят — «сдохла мать», коротко и ясно.