В дальнем углу из-за массивного стола навстречу имподнимался невысокий грузный мужчина. Лицо его было в морщинах, седые волосыпадали красивыми локонами на плечи. Он показался Юлии аристократом, последнимотпрыском угасающего древнего рода королей, благородным, мудрым и всепонимающим. К тому же достаточно образованным: на столе нашлось место длякомпа, сверхтонкий дисплей дюймов тридцати в диагонали — это же сумасшедшиеденьги…

— Я почувствовал тебя, Олег, — произнес онкрасивым благородным голосом, — почувствовал еще почти за милю… А кто этос тобой?.. Кого эта чистая душа оплакивает так долго?

Юлии показалось, что Олег дрогнул, увидев этого человека.Краска слегка сошла с лица, а глаза удивленно… и даже как-то испуганнорасширились. Странно, ведь он знал, к кому шел!

Она некоторое время смотрела, как они хлопают друг друга поплечам, по спине, исполняя древние ритуалы, наконец Олег освободился, повелрукой в ее сторону:

— Ее зовут Юлия. Ты уловил только отголоски… слышал быты, как она ревела месяц тому!

Юлия вздрогнула. Откуда Олег знает, как она ревела, когда наее руках угасла жизнь ее собаки?

Мужчина церемонно поклонился:

— Меня зовут Россоха. Можно — Роман. Приветствую вас вэтой хижине, прошу чувствовать себя хозяйкой.

Олег усмехнулся:

— Это значит, что собери на стол, вымой посуду, накормисобаку, перебери горох…

Россоха протестующе выставил руки:

— Она ведь не Золушка, а уже принцесса!

Юлия улыбнулась, она понимает шутки — в таком вот виде и стакой побитой рожей как раз тянет на принцессу, потихоньку ушла, пусть мужчиныобсуждают свои дела. Если в самом деле на стол собирать ей, то сперва надозаглянуть в холодильник…

Дверца подалась легко, беззвучно. Холодильник оказался втроегабаритнее любых, что она видела. И широкий, что удобно, но безумно дорого. Наполках… Она не поверила своим глазам. В отделении для бутылок наряду смолочными пакетами гордо смотрелся ряд бутылок с шампанским. Названия ничего неговорят, но, судя по буквам, настоящие французские, старинные. На мясной полкебуженина, телятина, ветчина, окорок, все исходит тончайшими запахами, на рыбнойполке — ломтики красной рыбы всех названий, но, кроме того, множестводеликатесов.

Она смотрела ошеломленная, не зная, что выбрать. В головевсплывала злая и растерянная мысль: вот как живут эти шпионы! Вот за что онаплатит налоги. Чтобы даже на отдыхе в охотничьих домиках жрали то, что не вовсяком элитном ресторане Парижа отыщешь!

А тем временем в комнате Россоха уселся на край стола,наблюдал за гостем. Олег прошелся по комнате, взгляд скользил словно быбесцельно, но лицо все больше темнело, а когда повернулся к хозяину, в зеленыхглазах были страх и жалость.

Россоха спросил с грустной насмешкой:

— Что, удивлен?

— Потрясен, — ответил Олег. — Что стряслось?

Он уселся на подоконнике, слева теперь было сверкающее всолнечных лучах озеро, все такое же, каким видел его… очень давно, а справатемная и прохладная комната, тоже привычная, видел ее такой не раз, хотя бревнав стенах успели переложить несколько раз. Только тревожное чувство теперьусилилось, росло с каждой минутой.

Россоха рассеянно накручивал на палец серебристый локон.Волосы его оставались густыми, шелковистыми, без намека на лысину.

— Вообще-то это я должен спрашивать, чтостряслось, — ответил он. — У тебя такая рожа… Не все знают, что тыможешь довольно быстро заживлять раны… э-э… регенерировать. Так чтопредставляю, каким ты был сутки тому!

Олег рассеянно отмахнулся:

— Житейские мелочи… Нос разбили, пару ребер переломали— словом, жизнь идет. Привычные будни. С Юлией, правда, похуже… Ее не толькобили, но и насиловали. К счастью, она очень современная женщина, из-за этогопод поезд не кинется. Но помыться и прийти в себя ей надо… А вот что с тобой?Ты всегда был молод. Да-да, ходил в личине дряхлого высохшего старца, худого,как палка, за что тебя… гм… любили. Ведь сами, несмотря на возраст, всегданадевали на себя личины молодых и красивых! Но сейчас ты… ты без личины. Чтослучилось? В последний раз, когда я тебя видел, ты был так же молод, как и пятьтысяч лет тому, когда встретились впервые!

Россоха слушал, кивал, наконец ответил серым бесцветнымголосом:

— Не могу понять.

— Чего?

На противоположном краю стола — вот-вот упадут — блестеливыпуклым циферблатом обыкновенные наручные часы. С таким же обыкновеннымбраслетом. В полированной поверхности стола отражались как в матовом зеркале,издали казалось, что там лежит пара одинаковых часов.

Олег задумчиво исследовал взглядом чудо современнойтехнологии, что так быстро вошло в быт простого человека.

— Это просто часы, — ответил он участливо.

— Спасибо, — ответил Россоха с иронией. Ну,спасибо!.. Как будто это не я придумал песочные часы, как будто не я изобрелводяные… Только солнечные кто-то изобрел раньше!.. Потом я придумал часы сгрузиками, помнишь?.. Даже с анкерным механизмом я придумал самостоятельно!..Меня всего лишь опередил этот французский шпион, авантюрист, контрабандисторужия… как его… который еще пьеску написал про клоуна… или слугу, запамятовал…

— Помню-помню, — согласился Олег торопливо. —Да, часы — это был твой конек. Никто не знал лучше. Так что же? Это такие жечасы. Правда, знаменитой швейцарской Лего, что раньше специализировалась толькона хронометрах и брегетах. У тебя был с музыкальной крышкой, помню… Теперь, каквижу, легисты взялись и за электронные? Уверен, что идут с их знаменитойточностью. Что тебя в этой штуке смущает?

Россоха помолчал, сказал упавшим голосом:

— Не понимаю, как они работают.

Олег открыл и закрыл рот. Все верно, Россоха был помешан наточности, на измерениях времени, именно он придумал песочные и водяные часы. Атакже сотни различных измерителей времени с путаницей веревочек, горящих свечейи медного шара над тазом, куда шар в строго указанное ему время с грохотомпадал после догорания свечи и будил изобретателя или любого хозяина такогоустройства. Эти же часы на столе электронные, на батарейке. В прошлый раз онвидел у Россохи часы хоть и швейцарские, но традиционные, с бегущими поциферблату стрелками. Любой смышленый древний грек или египтянин, даже не Архимед,мог разобрать их и понять: если повертеть этот ключик — натянется пружина.Раскручиваясь, она будет вертеть это колесико, это — второе, второе — третье, атретье потащит стрелки. Все понятно. Имея инструменты, можно сделать подобные.Но электронные…

Он вздохнул:

— Россоха, век механики уступил… или уже уступаеткорону! Я говорил, приходится учить, что такое электричество. Без этого будемжить как эти… которые включают телевизор, не понимая, как он работает. Иумирать как они. Пришел не просто новый век, Россоха… а новый скачок, которыймы готовили всю эту череду веков! Нам ли теперь умирать от своих же рук?