— Но там были и невиновные, — прошептала она.

— Будем как боги, — прошептал он.

— Как кто?

— Помнишь, бог сжег два города, ибо там жилипреступники?.. За такое деяние я готов писать его имя с прописной буквы: Бог! Ихотя праведник Лот умолял пощадить, мол, там есть и праведники, Бог ответил:лес рубят, щепки летят…

После всего, что с нею проделали, да и его явно пытали,били, из-за кровоподтеков лица не видно, она была целиком согласна, что всехих, гадов, надо побить, сжечь, Растоптать, в землю по ноздри, по уши, а сверхуеще катком, но то многолетнее внушение, что называется культурой, заставило еесказать помимо воли, почти на уровне спинных рефлексов:

— Ты зверь… Зачем?.. Мы ведь все равно убегали. Пустьлучше спасутся девять виновных, если среди них пострадает один невиновный.

— Это теория, — сказал он с сожалением. — Мнеона тоже нравится, кстати… Но мы не формулы, а люди. К тому же в нашем случаенезачем их экспертам знать, как нам удалось выбраться. У каждого свои маленькиесекреты.

— Профессионал, — произнесла она с глубокимотвращением.

Колесики на тросе поскрипывали все жалобнее и все реже.Наконец затихло, тут же тело Олега напряглось, вытянулось, она слышала егозатрудненное дыхание, словно боролся с невидимым противником. Она ничего невидела в кромешной тьме, но чувствовала над головой сплошное бетонное небо, покоторому сейчас скользят пальцы Олега в надежде за что-то зацепиться.

Олег прислушался, приподнял крышку люка, осмотрелся, быстровыскочил, одним движением поднял к себе Юлию, едва не выдернув ей руку изплеча. Он все еще был страшен: с кровоподтеками, разбитыми губами, но, к еебезмерному удивлению, опухоль спадала настолько быстро, что все цвета радугисменились ровной нездоровой желтизной. Она успела подумать об ускоренномметаболизме, ведь если бы просто лежали и отдыхали, то еще неделю бы кровавыесиняки украшали его лицо, а вот при беге кровь ходит быстрее… Наверное, всеиз-за бега.

Со всех четырех сторон были серые бетонные стены. Как исверху и снизу. Они выбрались снизу в заурядный подвал заурядного дома. Раньшев таких всегда бывало нагажено, ночевали бомжи, но после известногопостановления двери подвалов заменили на железные, к тому же всегда на крепкомзамке. Этот подвал как все подвалы: он же и бомбоубежище, серые бетонные стены,масса труб на стенах — толстых и тонких, пара непонятных силовых агрегатов…

Олег оглянулся, на лице странное выражение.

— Ну, теперь один шажок…

По ветхой ржавой лесенке поднялся к потолку, сдвинул всторону решетку. Открылась труба, но настолько узкая, что, если Олег вздумаетпробираться в ней, его плечи застрянут наверняка. А если полезет она, то еезад… нет, зад пролезет, но все же ей ни за что не подняться!

Замерев, она смотрела, как Олег взялся за скобы, полез, поего дыханию она чувствовала, как ему тесно, потом его ноги исчезли во мракеполностью. Снова она ждала целую вечность, пока сверху не опустился тонкийтросик с карабином. Она защелкнула за кольцо на поясе, ее повлекло наверх стакой скоростью, что она показалась себе горошинкой, которой выстрелили в небоиз трубочки.

Подъемник поскрипывал, трудился, в голове лишь на короткиймиг мелькнул страх, что вот-вот оборвется, тогда им лететь вниз до самой старости…но затем она вздохнула глубоко и постаралась убрать гримасу ужаса со своегоаристократического лица. При всем ужасе успела заметить, что через равныепромежутки от трубы отходят горизонтально отводки, все это мелькает, кружитсяперед глазами, пока движение не замедлилось, затем сильные руки ухватили заплечи.

Олег, оказывается, уже втиснулся в такой же горизонтальныйотводок. Знаком велел следовать за ним, пополз, вскоре она услышала легкийтреск. Чтобы попасть в лаз, пришлось извернуться как змее, она задыхалась, встрахе представляла себе, как ужасно выглядит, даже татуашь не спасет…

Олег исчез, а она в трубу, как в телескоп, увидела бе-луюстену, кафельную плитку, а когда подползла ближе, с изумлением узналаобстановку роскошной просторной кухни. Похоже, Олег уже в комнате…

Труба оказалась обычным воздуховодом. Юлия с опаскойвыглянула, осмотрела кухню.

Чертовы новые русские! Всегда мечтала о таком наборе посуды…А кухонные столики, полочки!

Ухватилась за край, благословляя занятия шейпингом, опустиланоги на кухонную плиту. Взгляд упал на широкое окно. Сквозь жалюзи увиделатакое, что мороз побежал по коже. За окном городской район, всюду крыши,параболические антенны, трубы, кирпичи, строительный мусор… А люди и машиныдалеко-далеко внизу! Они каким-то образом оказались на десятом… нет, надвадцатом этаже! Значит, то был в самом деле подвал дома? А они лезли повытяжной трубе?

Из раскрытых дверей доносились голоса. Она осторожнозаглянула, сердце колотилось так, что едва не выпрыгивало.

Посредине большой комнаты с опущенными шторами стоит креслос высокой спинкой. Крупный мужчина, совершенно лысый, привязан жестко. Ещежестче, чем была привязана она сама. Перетянутые проволокой руки покраснели, аноги прикручены телефонным шнуром. Под правым глазом расплывается огромныйкровоподтек, над бровью пламенеет ссадина. На Олега он смотрел с нескрываемойненавистью.

Услышав шаги, Олег быстро обернулся:

— Выбралась?.. К окнам не подходить, шторы не трогать.

Юлия пожала плечами. Кобура с пистолетом приятно оттягивалапояс. Пальцы чесались достать пистолет, ощутить его приятно пугающую тяжесть владони, в то же время хотелось заползти в ванну и несколько часов беспощаднотереть себя самой жесткой из мочалок, сдирать всю эту пыль, слюни и пачкотнюпотных мужчин, а также паутину и свой пот.

Заглянула в ванную, ахнула, увидев себя в зеркале: лицо вкровоподтеках, правая щека распухла, до кончиков ушей перепачкана мазутом, наобе родинки налипла грязь, выглядят отвратительными бородавками, широкими итолстыми. Если когда-нибудь выберется отсюда живой, то обязательно сходит ккосметологу. Хоть это и дорого, но, говорят, удаляют за несколько минут, ачерез неделю не остается даже шрамов.

Торопливо схватила несколько бумажных салфеток. Олегпокосился краем глаза, Юлия яростно терла щеки, но только размазывала пятна,превращая их в маскировочную окраску коммандос.

Не придумав, что делать, она принялась бродить по комнатам впоисках женских туфель. Или любой другой обуви по ноге.

На столике лежал последний номер Vogue, онапоинтересовалась:

— А посмотреть можно?

По губам Олега скользнула одобрительная улыбка.

— Потом расскажешь, что теперь носят… Итак, Коваленко,верно? Отвечай быстро и без утайки. Кто послал по мою голову? Зачем? Что велел?За это дам легкую смерть Я сегодня добрый.