– То же самое, что стало с настоящим ректором твоего МГУ и многими другими твоими знакомыми по университету, – уклончиво, но вполне доходчиво объяснил я.

– Досадно, – покачал головой дядя Гоша, выказав мне все сочувствие, на которое был способен. – А с другой стороны, хорошо, что я не смог переманить того десантника к нам на службу. Представляю, сколько он натворил бы здесь бед и перебил народу, когда лишился разума.

Я не знал, что хитрец Сухишвили обращался к Урагану у меня за спиной с таким предложением. Сашка мне об этом тоже ничего не рассказывал. Интересно, почему? Неужто он всерьез думал выйти из нашего бизнеса и перебраться с семьей в Саранск? Хотя как знать, возможно, здесь ему и впрямь жилось бы вольготнее… Впрочем, к чему ворошить прошлое, а тем более сейчас, в не самое подходящее для этого время.

– Может, хватит держать нас в карантине, словно заразных животных, Ректор? – Я решил намекнуть хозяевам, что мой лимит терпения тоже не бесконечен. – Ты узнал мой флаг, узнал мою шляпу и узнал меня. Что еще я должен сделать, чтобы твои ребята наконец убрали оружие и дали нам войти?

– Поручиться за своих людей, что они не натворят здесь глупостей, – ответил Сухишвили. – Особенно за того, который со смешной прической… Кстати, громила, тебе говорили, что она уродливая и что с нею твоя голова похожа на ананас? Мой тебе совет: как только мы тебя впустим, так сразу же иди и подстригись. После того, как брадобрей на Луховке перерезал бритвой глотку своему последнему клиенту и ушел рыть Котлован, наш цирюльник считается лучшим во всем Саранске.

Из горла Панкрата вырвался зловещий рокочущий звук, но он оставил замечание о своих волосах без комментариев. Я ждал, что Равиндер тоже получит от Ректора свою порцию критики (критику насчет моего внешнего вида я выслушал от него давно, а повторяться он, к счастью, не любил), но этого не случилось. Высказавшись, дядя Гоша стоял и молча ждал, когда я выполню его последнее требование. Не став заставлять его ждать, я повторил то, о чем уже говорил в этих стенах: никто из нас не нарушит здешние правила. Только теперь мне пришлось добавить к своим словам «обещаю».

– Цель вашего визита? – перейдя на деловой тон, осведомился Ректор, удовлетворившись моим ответом.

– Как обычно: взаимовыгодный обмен, мелкий ремонт автомобиля и отдых, – ответил я. – Хотя, вижу, последний пункт придется вычеркнуть. Ты же, небось, сегодня не только трактирщиков и посудомойщиков, но и всех девочек из «Лилии Инсара» вооружил и на стены повыгонял.

– Есть такое дело, – кивнул Сухишвили и добавил в утешение: – Но ты не расстраивайся. Для тебя, старого друга, я, так и быть, разоружу и эвакуирую в тыл двух-трех мамзелей. Все равно стреляют они дерьмово, только патроны зазря переводят. А так с них хоть какая-никакая, а польза.

– Что ж, буду тебе за это крайне признателен! – приподняв шляпу, поблагодарил я главу МГУ, который, несмотря на свои недостатки, был в целом неплохим человеком. После чего спохватился и указал на Равиндера. – Да, чуть не забыл! Мой друг-сикх очень хочет увидеться с Ходоком и задать ему несколько вопросов. Насчет тех краев, куда он регулярно наведывается. Если, конечно, Ходок сейчас здесь, а не отправился на очередную прогулку.

– С Ходоком? – переспросил Ректор. Я расслышал в его голосе удивление, хотя в моем вопросе, кажется, не было ничего необычного. – С Ходоком, говоришь? Надо же, какое совпадение, Квадро! А ведь я тоже хотел бы потолковать с тобой о Рустаме Ходоке, раз уж ты почтил нас своим визитом.

– Со мной – о Ходоке? – в свою очередь удивился я. – Боюсь, я тебя не понимаю. Я не видел Рустама с тех самых пор, как заезжал к вам в последний раз. А было это еще в начале весны… Что с ним случилось? Неужели он тоже услышал Зов?

– Нет, не услышал. Но кое-что с тех пор изменилось, это верно. И не в лучшую сторону, – ответил дядя Гоша. – Впрочем, тут такое дело, что в двух словах не расскажешь. Найди меня после того, как распакуешь манатки, Квадро. Угощу тебя выпивкой, и заодно потолкуем с глазу на глаз… – И, махнув рукой привратнику, прокричал: – Валерка!.. Валерка, хрен моржовый, заснул что ли! Проверка окончена, откупоривай тамбур! Пусть проезжают!..

– …Дело такое, что в двух словах не расскажешь, – повторил Ректор, когда спустя час мы с ним расположились в креслах возле камина в студенческой гостиной одного из университетских корпусов. Как я уже отметил, сам дядя Гоша не пил. Но для меня он щедрым жестом откупорил бутылку виски из тех своих запасов, которые держал специально для угощения почетных гостей. Панкрат и Равиндер в нашей беседе не участвовали. Первый сразу же рванул изучать достопримечательности нынешнего МГУ – в смысле, злачные места. А второму я написал список местных барыг, и сикх отправился проверять, что осталось на сегодняшний день в их закромах. А осталось там явно немного. Осадное положение не способствовало регулярному подвозу в Саранск товара и плодотворной торговле.

– …Да и в двухстах словах про такое вряд ли расскажешь, – продолжал Сухишвили. – Но если вкратце, то знай: скурвился наш Ходок. Продался с потрохами врагам и чуть было не открыл для них однажды ночью ворота Университета. Можешь себе представить! Скажу больше: есть мнение, что ко всему творящемуся в Саранске Ходок тоже приложил руку, и что это он навел на нас зэд-волну…

– Постой-постой, – перебил я хозяина. – Каких еще врагов? Насколько я помню, раньше единственными вашими врагами, не считая копателей, были бандиты. Но Рустам не продался бы им, даже приставь они ему нож к горлу! Да и чем бы они купили человека, у которого и так есть в жизни все, что нужно?… Бессмыслица какая-то! Или вы с большого перепоя объявили войну соседям, и теперь они мечтают изжить вас со свету?

– С соседями мы как поссорились бы, так бы через день и помирились, – отмахнулся Ректор. – Тут все куда сложнее. Случился у нас пару месяцев назад один инцидент. Поехали, значит, мои архаровцы сопровождать одного барыгу, которому надо было срочно в Ромоданово попасть, а в тамошнем краю тогда неспокойно было. Ну и столкнулись по пути с «черной колонной». Уж не знаю, почему они на той широкой дороге не смогли разъехаться, но БТР «черных» задел нашу машину. А та слетела на полной скорости в кювет, да вдобавок врезалась в дерево. В итоге – три трупа: Бобрик, Цапа и Красная Кепка. Кистень с Брауном на грузовике барыги ехали, и у них от такого наезда тут же крышу сорвало. Вскинули они автоматы и выпустили вслед «черным» по целому магазину. За то, что они, сучары, угробили почем зря троих наших и даже не притормозили.

– Зато на выстрелы они, надо понимать, сразу отреагировали, – догадался я.

– Верно толкуешь, ковбой, – закивал дядя Гоша, услужливо подливая в мой стакан выпивку. – Как только их проклятая колонна схлопотала в задницу два десятка пуль, она тут же развернулась и ударила по Кистеню и Брауну из всех стволов. Благо, там какие-то развалины были, за которыми они с барыгой и укрылись. А потом на всех парах до Ромоданово домчались, куда «черные» уже не сунулись. Но в отместку они наш разбитый автомобиль из огнемета спалили. Да так, что от трех мертвецов в нем лишь горстка пепла осталась.