Через несколько минут Делла спросила:

– А что вы собираетесь предпринять в отношении машины?Заявить о ее краже?

– Нет. Я не хочу так поступать с ней. Дам ей еще однувозможность. Может быть, она выйдет на меня сегодня в течение дня и даст знать,что машина где-нибудь в Окснарде, или Вентуре, или Санта-Барбаре, илиБейкерсфилде, или где-нибудь еще, а я скажу ей, что на моем депоненте в банкедля нее есть немного денег, чтобы нанять другого адвоката.

– А вы сообщите Полу Дрейку, что она угнала машину?

– Я никому ничего говорить не буду, – ответил Мейсон. –Просто скажу Полу Дрейку, что я вышел из игры. Попрошу, чтобы он отозвал своихпарней. И пусть все движется своим ходом. А я отправляюсь в турецкие бани.Извести Пола, что его машина на месте, и поблагодари его.

– Сообщить ему, где вы находитесь?

Мейсон отрицательно покачал головой:

– Скажи, чтобы отозвал своих людей.

Он остановил машину около своего клуба, вышел и подождал,пока Делла Стрит пересела за руль. В ее глазах мелькнула усмешка.

– Знаю, – ухмыльнулся Мейсон. – Это все смешно. Сам вижу,насколько это все смешно, особенно смешно будет, когда вернусь в контору к пятичасам. Но до того момента ты единственная, кто думает, что это шутка. Привет.

Она послала ему воздушный поцелуй.

Мейсон направился по тротуару к клубу и обратился кшвейцару:

– Почему, черт возьми, так получается, что, когда однаженщина обводит мужика вокруг пальца, другие сразу становятся к немублагосклоннее?

– Не имею понятия, сэр, – откликнулся швейцар.

– И никто не знает, – сказал ему Мейсон. – Я думаю, этопотому, что все они в глубине души сразу же записывают его в простаки.

– У вас голова работает, сэр.

– Что касается этого, то да, – ответил Мейсон, заходя влифт.

Двумя часами позже, когда Мейсон наслаждался живительнымпокоем, который наступает после хорошей турецкой бани и массажа, вошелслужитель и позвал:

– Мистер Мейсон, вас к телефону. Ваша секретарша, онаговорит, что это важно.

Мейсон вывел себя из полусонного расслабленного состояния,поднялся, подошел к телефону и услышал голос Деллы Стрит, прерывающийся отволнения:

– Вы видели сегодняшнюю газету, шеф?

– Нет.

– Кошмар какой-то! Поскорей достаньте газету и приезжайте вконтору.

– А в чем дело? – осведомился Мейсон.

– Я прочитаю вам заголовки, – сказала Делла Стрит. –«Подозреваемая в убийстве обнаружена в автомобиле адвоката», «Над защитником –угроза соучастия», «Свидетели опознали подозреваемую как последнюю, кто виделКаллендера живым»…

– Достаточно, Делла. Можешь сделать паузу. Еду.

Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк мрачно обменивалисьрепликами, хотя рабочий день уже давно закончился.

– У них стопроцентные и неопровержимые улики против нее, –убеждал Дрейк. – Окружной прокурор может выдвинуть обвинение и против тебя,если ты ему не объяснишь суть дела.

– Как?

– Они предоставят слово защите.

– Непредумышленное убийство?

– Я думаю, да, они подводят ее ко второй статье.

– Что еще?

– У них масса улик. Это нужно сделать, Перри.

– Знать бы наверняка, сколько у них улик, Пол.

– Куча, Перри. Свидетели опознали в ней женщину, котораявошла в номер отеля около двадцати минут третьего. Гостиничный детектив можетпоклясться, что в то время Каллендер был жив, поскольку он сам звонил в егономер: Каллендер ему ответил, а затем он передал трубку танцовщице с веерами. Унее в свою очередь куча оправданий. Она пыталась защитить своего брата. Полицияего засекла. Он дурак. Они заставили его подписать заявление. Это тот еще тип.Он выложил им всю свою историю. Одно время он работал на Джона Каллендера.Растратил какие-то его деньги и подделал два чека. Это просто слабак,пытающийся химичить.

– Я уже все это знаю, – сказал Мейсон.

– А теперь то, чего ты не знаешь. Когда Каллендер началцепляться к Лоис во второй раз, Фентон накурился двумя сигаретами с марихуанойи решил залезть к Каллендеру в дом, вскрыть сейф и выкрасть улики. Он зналчисловую комбинацию, с помощью которой сейф открывался, так как он до этого тамработал. Этот Фентон знал, что ему не миновать собак и охранника, если тольконе придумает какой-нибудь уловки. Поэтому он решил воспользоваться лошадьюсестры и въехал на ней на ранчо. Каллендер и сам довольно много занималсялошадьми, да и гости у него бывали, которые ездили верхом, поэтому если бы наранчо кто-то въехал верхом, то это не привлекло бы особого внимания. Во всякомслучае, так полагал этот парень, Фентон.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – допустим, он попытался вытащитьбумаги. Судя по всему, ему это не удалось?

– Не удалось. Его засек охранник, закричал, чтобы оностановился, и выстрелил. Выстрел был произведен с близкого расстояния. Пуляскользнула по крупу лошади и застряла в седле.

– Фентон во всем этом признался?

– Подожди минуту, ты еще не знаешь всего.

– Ну давай.

– Тогда Фентона охватила паника. Он побоялся отвести лошадьназад к сестре, потому что сообразил, что пуля в седле была уликой, иотправился верхом в ином направлении, проехал какое-то расстояние, затемспешился, а сам на попутных добрался до Броули.

– Башковитый парень, да? – сказал Мейсон.

– Дальше некуда.

– Ну и чем закончилось?

– Каллендер послал за Джаспером Фентоном, чтобы тот зашел кнему в «Ричмелл». Парень должен был прийти к нему точно в два. Он опоздал,потому что хотел сначала промочить горло. Появился на сорок пять минут позже.Открыл дверь, увидел тело Каллендера на полу и тут же убрался. Он слишкомперетрусил, чтобы оповестить полицию, и сделал это только на следующий день. Онслизняк, трус. Фолкнер опознал в нем того человека, который шмыгнул в номерКаллендера, а затем тут же выскочил обратно.

– А этот парень не мог убить Каллендера, Пол?

– Черт возьми, Перри, он там слишком мало находился. Если бымы не поставили там нашего сотрудника, который наблюдал за коридором, вот тогдауж ему не отвертеться. Полиция живо бы ему пришила убийство, и он бы уже невыкрутился никогда. Но все дело в том, что он находился в номере не болеедесяти секунд.