— Видишь этот ободок?! Это артефакт! Уже почти всё прошло!

— Не прошло, — огрызнулся Эван. — На полное выздоровление понадобится минимум неделя!

— Я пью обезболивающие!

— Домой!!!

Я обиженно скрестила руки на груди.

— Вот, значит, как, да?

— Да.

— Ну я ведь могу и не делать артефакты. Хочешь, буду весь день кофе тебе носить?

— Ты едешь домой, Эрин.

— Ладно, — надулась я. — А ты меня до первого этажа собираешься провожать?

— Я тебя за ручку из здания выведу, — отрезал Эван.

— И что же про нас подумают? — Я насмешливо задрала бровь.

— Что руководитель настолько хочет избавиться от стажёра, что даже не поленился лично вывести его из здания.

Лифт остановился. Когда двери разъехались, Эван схватил меня за руку и потащил к турникетам.

— Но я же могу и сама! — сгорая от стыда, провыла я.

— После того, как ты сама выходишь из здания, я постоянно нахожу тебя в нём! — зло отозвался Дэппер.

Он быстрым шагом преодолел холл — я едва поспевала за ним, семеня маленькими и быстрыми шажочками. Приложил пропуск к охранной системе и протащил меня дальше к огромным входным дверям «Берлингера». Я надеялась, что уж тут меня оставят в покое, но Эван не отпустил. На улице мы пошли в сторону чёрной машины.

— Ты чего задумал?! — опешила я.

— Отправить тебя домой, — явно довольный произведённым эффектом, сообщил руководитель.

Вот же чёрт!

Открыв дверь, Эван усадил меня в салон, сам склонился рядом и показательно открыл вирт-окно на планшете.

— Так-так, посмотрим… Ибрагим, отвези эту девушку на оранжевую ветку к дому 434. — Эван нахмурился, глядя в мою анкету, которую я заполняла при поступлении в «Берлингер». Дважды чёрт! — Ты что, и тут умудрилась ошибиться?!

— В смысле? — прикинулась дурочкой, глядя на мужчину из салона автомобиля.

— Такого дома на оранжевой ветке нет. Эрин, по какому адресу ты живёшь?

Я злорадно скрестила руки на груди и упрямо задрала подбородок, показательно стиснув губы.

— Хочешь, чтобы Ибрагим отвёз тебя, скажем, на синюю ветку? — припугнул Эван, от чего я чуть не расхохоталась.

— Было бы неплохо.

Мужчина понял, что тут со мной спорить слишком тяжело, поэтому он просто обратился к водителю:

— Отвези её ко мне домой. И приглядывай за ней, пока я не вернусь. Смотри, чтобы она не вернулась сюда.

— Не слишком радикально?! — поперхнулась я.

— Пока-пока. — Эван хлопнул дверью и уверенной походкой отправился обратно в здание компании. Автомобиль тронулся в ту же секунду, а желание прыгать с движущегося транспорта у меня отбило надолго.

Я поспешно придвинулась к водительскому сидению.

— Ибрагим, высадите меня, пожалуйста, — попросила довольно жалостливо. — Я доберусь до дома, честное слово. Но сама.

— Извините, не могу, — с лёгким акцентом проговорил он.

Мужчина был уже в возрасте, с глубоко посаженными глазами, длинным носом большой загогулиной и седой бородой. По-моему, он из Йорса — очень смуглый, что всегда отличало йорсцев от бледнокожих людей из других городов, где защита от солнца была лучше.

— Ибрагим, скажите, сколько Эван вам платит? — авторитетно уточнила я. — Назовите свою месячную зарплату. Если высадите меня сейчас, получите её в двойном объёме.

Водитель, будто совсем не удивившись (и главное — не заинтересовавшись!) вопросу, сунул руку в бардачок и выудил оттуда бумажку. Это оказался чек. Увидев зарплату Ибрагима, я сперва даже не поверила своим глазам.

— Серьёзно?! Вам столько платят?!

— Да, — кивнул он.

— Э-э… тогда другой вопрос. Как стать водителем?

Он рассмеялся — очень душевно и по-доброму.

— Эта работа не для таких хорошеньких девушек.

— Ну, если будет такая зарплата…

— Эван хороший человек, и он мне платит за мою качественную работу. Я всегда выполняю его просьбы.

— Да уж, я уже заметила, — скисла. — А вас наняли через какое-то агентство?

Ибрагим вновь похмыкал себе в бороду. Ехали мы медленно, улица была всего одна, и люди лениво отходили к зданиям, чтобы пропустить автомобиль.

— Я был таксистом в столице, — с доброй улыбкой, обнажившей несколько золотых зубов, сказал он. — Как-то Эван забыл у меня портфель с ценными бумагами.

— И деньгами? — живо заинтересовалась я.

— Я не проверял, — сказал Ибрагим, но мне в это не верилось. — Я разыскал его и вернул ему портфель.

— А-а… благородно. После этого вы стали у него работать?

— Да, как видите. Эван хороший человек.

— Эх, — совсем загрустила я, убедившись в преданности водителя. Теперь меня отсюда точно не выпустят.

За окном неспешно двигались недовольные люди. Они хмуро жались к зданиям, вынужденные расступаться перед автомобилем. Мы только подъезжали к концу красной ветки, тут ещё встречались строгие костюмы и утончённые платья, заставляющие с восхищением и завистью смотреть на «леди-боссов». Рядом с офисами, как правило, были бордюры, призванные изображать подобие подъездной аллеи. От них тянулся искусственный зелёный газон, достигал другого здания и полз дальше. Если между строениями не было колонн, поддерживающих второй ярус, или не стояли столбы электропередачи, то градостроители впихивали на пустое место деревья. Любоваться земельной стеной в элитном районе было не принято.

Для деревьев создавали специальные клумбы, сажали в них семена и ждали ростков. Их обрабатывали от насекомых, которых при такой сырости водилось немало, из-за чего пахло химикатами.

На оранжевой ветке никаких растений не было. Если у дома имелся свой небольшой дворик, его никогда не украшали цветами, даже искусственными. Дурной тон, как мне говорили. Сейчас в моде был минимализм: офисы строились с дизайнерской утончённостью и дома тоже. Все они были как на подбор: двух-, иногда трехэтажные, построенные из дерева или панелей бежевого цвета, с белыми рамами, тонированными окнами, спасающими от солнца, серебристыми крышами.

Пустых мест между домами не было. Оранжевую ветку в данный момент удлиняли, поэтому помимо периодического бренчания поезда тут слышался гул строительных машин. Людей было мало, как будто все они отказались ходить пешком.

Это был очень, очень тихий район.

— Ибрагим, вам Эван говорил, что я тоже живу на оранжевой ветке? — осторожно спросила я.

— Может быть, — уклончиво ответил водитель.

— Понимаете, если вы потащите меня в дом Эвана, это кто-нибудь может увидеть. Поползут неприятные слухи. А «Берлингер» — это компания, у которой очень строгая репутация. Они не терпят таких э-э… прецедентов. Уж поверьте мне. Из-за того, что мой отец — гендиректор, меня не хотели брать. Эван дал мне шанс находиться в этой компании, и я не хочу его подводить. Давайте вы высадите меня, и я пойду к себе? Эван только рад будет, вы же понимаете.