формулах ошиблась, а он мне про логику построения заключений рассказывает. Или приду к маме спросить по грамматике английского языка – и полчаса выслушиваю, что же за учебник у нас и кто так учит. Проще было у брата спросить – у него столько времени на меня никогда не было, поэтому помогал он быстро и по существу. Но брата с трудом застанешь дома. Так что приходилось биться с домашкой самой. Помню, что моя подружка удивлялась, как это я смотрю вечером телик, когда должна в это время сидеть с мамой и домашкой. Воображаю себе уставшую после работы маму, которая вдруг променяет вкусный ужин и совместный просмотр фильма по телевизору на решение со мной задач по математике. Ну уж дудки, не для того мы живем.

Впервые я почувствовала волнение родителей по поводу моей учебы и дальнейшей судьбы в восьмом классе, когда я триумфально дважды провалила экзамены в хорошую школу. Мой старший брат, тот самый, который читал газетки в четыре года, перешел из нашей обычной районной общеобразовательной в сильную школу, показав тем самым, что и мне предстоит выполнить тот же фортель. Он туда поступил сам, сдав положенные экзамены. Меня же было решено предварительно отправить на подготовительные курсы: в течение всего восьмого класса я ездила постигать историю и литературу, чтобы подготовиться к новой жизни. Я ужасно боялась вступительных экзаменов – это было мое первое подобное испытание в жизни. С письменной историей справилась вполне неплохо, а вот устная литература мне не далась. «Как вы думаете, почему Лермонтов выбрал именно одинокий парус в качестве героя своего произведения?» И сижу я перед преподавателем, как пятилетняя я же перед цветными кубиками, а в голове шум и тоска. Видимо, не страдала я от одиночества и не могла сопоставить себя с гением русской литературы. В общем, в виде исключения дали мне второй шанс и позволили еще раз сдать литературу. И я снова ее завалила, уж не помню на чем. Я помню свои ощущения после этого провала: мне казалось, что я неимоверно тупа и мне явно не хватает знаний. Собственно, именно за знаниями меня и хотели перевести в сильную школу. И вот парадокс: я и хочу их получить, и осознаю их недостаток, но поступить не могу. Это было очень неприятно. От родителей я всего этого не услышала. Мама была заметно расстроена, но сказала лишь, что ничего, и после обычной школы я, конечно, поступлю в вуз, ничего страшного. Просто подготовлюсь получше и поступлю.

Я доучивалась в своей родной школе и готовилась к поступлению. ЕГЭ тогда еще не было, так что я сдавала экзамены по старинке: сначала выпускные в школе, а потом уже нужные мне предметы на вступительных экзаменах. И прямо как Катя Тихомирова из «Москва слезам не верит», я не добрала одного балла. У мамы снова промелькнула тень волнения. Ну что, сказали родители, надо еще готовиться, чтобы поступить в следующем году. В этот момент я четко осознала, что я не тупа, просто мне не хватает знаний, а значит, их нужно получить. И я с упорством весь год их получала. На подготовительных курсах при университете наша преподавательница по литературе вдруг объявила: ребята, есть вакансия лаборантки на университетской кафедре русского языка, кто-то хочет попробовать? И я захотела попробовать. Я работала на кафедре, готовилась к экзаменам и чувствовала, что я абсолютно на своем месте, понимая, куда мне дальше двигаться. Но важнее всего было для меня понимание, что это мое решение, мое желание все-таки поступить, мой труд и мой успех или моя неудача.

И я поступила. И радости моей не было предела. И гордости за себя, за свое упорство. Это первое серьезное испытание в жизни я прошла хоть и трудно, но с большой пользой – стало понятно, что упорством и трудом можно многого достичь. И кажется, что именно родительская реакция на мои неудачи и дала мне в итоге прочувствовать это испытание. Что было бы, если бы тогда, в восьмом классе, после моего провала при поступлении в сильную школу, родители отреагировали бы по-другому? Кричали, заламывали руки? Быть может, я бы в страхе и нервах лучше готовилась к поступлению в университет, чтобы вновь не попасть в этот ад ругани? Наверное, так бы и было. Но я не хотела бы променять чувство гордости за себя саму на поступление в университет с первого раза. Понимаете, о чем я?

Иногда я думаю, а что было бы, если бы я решила никуда не поступать после школы? Как бы на это отреагировали мои родители? Не кончается ли здесь моя свобода как семнадцатилетнего ребенка? Но тут, полагаю, все дело в семейных традициях: не в наших привычках мало учиться. Родители всю жизнь учатся – новые языки, новые профессии, новые навыки. Так что мысли о том, чтобы вдруг после школы больше не получать новых знаний, у меня просто не могло быть.

«Пусть не сделает домашку и получит пару – я-то тут при чем?»

Как я отказалась делать домашку с детьми

«Вчера до ночи делали домашку! Как можно столько задавать ребенку? В наше время такого не было. Ты видела эти задачи? Я сам еле разобрался, а они хотят, чтобы ребенок с этим справился? Безобразие!» Это мой коллега Петр так встречал меня на рабочем месте каждое утро. С одной стороны. А с другой стороны в телефоне пиликал родительский чат с вопросом: «Слушайте, а у вас какой ответ в четвертой задаче из домашки? Бьемся уже всей семьей, дедушку-математика привлекли, никак не можем разобраться».

Со всех сторон меня пытались вовлечь в образовательный процесс – мне как бы говорили: «Смотри, мы вовсю учимся, а ты?» А я – нет. Я уже закончила школу и больше не хочу в нее возвращаться. Я продолжаю учиться другим интересным вещам, но снова возвращаться в школу не хочу. И выписывать прописи, и строчить прихватки я тоже не хочу. Я взрослый человек.

Мои дети не ходили в детский сад – как это у меня получилось, я расскажу чуть позже, в главе