Варшавским университетом и ныне не утратившей своего значения, а также непрерывную научную деятельность в течение 27 лет, результатом которой явился ряд ценных работ, во главе которых должен быть поставлен солидный и важный для хирургии труд «Очерки гнойной хирургии», на основании заключения профессора Г. А. Ильина, присудить зав. гнойно хирургическим отделением института неотложной помощи Войно-Ясенецкому ученую степень доктора мед. наук без защиты диссертации»[108].

10 февраля 1936 года неожиданная беда подстерегла Луку – скоропостижно скончался от кровоизлияния в мозг митрополит Арсений (Стадницкий). Их связывали дружеские отношения. Арсений неоднократно бывал в семье Войно-Ясенецких, общался с его детьми. Митрополит высоко ценил проповеди Луки. В память о совместной жизни в Ташкенте он подарил Луке две свои фотокарточки, на одной из которых написал: «Жертве за жертву» (Флп. 2: 17), а на другой: «Тобою, брат, успокоены сердца святых» (Флп. 1: 7). Часто при встречах и обсуждениии судеб ссыльных православных епископов он произносил свою любимую фразу, объяснявшую его позицию: «Я исполнил все, предназначенное мне Богом, и потому жду смерти». Расставание было трудным: больно рвались те немногие струны души, что связывали с прошлым! Арсений был похоронен на Боткинском кладбище Ташкента, около могилы митрополита Никандра (Феноменова). Память об Арсении Лука пронесет всю оставшуюся жизнь.

Пожалуй, 1934–1936 годы были временем наиболее тихим и мирным в многотрудной жизни епископа-хирурга в советскую эпоху. У него была любимая работа. Рядом дети. Старший, Михаил, – ученый, врач, работал в Сталинабаде. Валентин заканчивал медицинский институт в Ташкенте. Здесь же жила дочь Елена со своей семьей. Далеко был только Алексей – учился и работал в Ленинграде. При владыке находился небольшой «монастырь» – монахини Лукия (Верхотурова) и Валентина (Черкашина), бывшие рядом с Лукой в ссылке; и монах Мелетий (Рукосуев), бывший келейник красноярского епископа Амфилохия (Скворцова), работавший дворником и живший возле владыки. Все они духовно окормлялись им.

Все это относительно спокойное, но оказавшееся таким коротким время епископ Лука ни на минуту не забывал о тех, кто находился в «ссылках и узах» и нуждался во всем. Он чуть ли не ежемесячно высылал денежную помощь ссыльным православным иерархам, священникам, с которыми познакомился в ссылках, и просто верующим, нуждающимся людям, с которыми его свела судьба.

Третий арест и ссылка в Красноярский край. 1937–1942

В июле 1937 года Ташкентское НКВД УзССР открыло новое дело по обвинению «церковников» в создании и участии в контрреволюционной церковно-монархической организации и шпионской деятельности. Среди подозреваемых: архиепископ Ташкентский Борис (Шипулин), протоиерей Михаил Андреев, протодиакон Иван Середа и еще несколько священников. Методы жестких допросов сломали обвиняемых и вскоре они стали оговаривать себя и других.

Постановление об аресте В. Ф. Войно-Ясенецкого и обыске в его доме

г. Ташкент 1937 г., июля 20 дня.

Я, оперуполномоченный 4 отд. УГБ НКВД УзССР Кириллов, рассмотрев материал на гр. Войно-Ясенецкого Валентина Феликсовича, профессора-хирурга, он же – епископ Лука староцерковной ориентации, 1877 г. рождения, уроженец г. Керчи, бывшей Таврической губернии, бывший потомственный дворянин, гражданин СССР с высшим образованием, б/п, проживает в г. Ташкенте, 1-й пр. Воровского, д. 23, в 1923 г. за контрреволюционную деятельность был постановлением особого совещания при бывшем ОГПУ выслан на 2 года в Туруханский край; в 1931 г. постановлением того же особого совещания был выслан на 3 года в г. Архангельск за пособничество в убийстве профессора Михайловского, является активным участником всесоюзного нелегального церковного центра, во главе которого стоят бывший Казанский митрополит Кирилл (Смирнов) и бывший Ленинградский митрополит Иосиф (Петровых), отбывающие ссылку в Казахстане, ведет работу по объединению всех церковных течений и группировке в г. Ташкенте контрреволюционного элемента из активистов-верующих, бывших людей и контрреволюционеров нелегального монашеского элемента для активной борьбы с советской властью.

Будучи непримиримым врагом советской власти, ведет среди церковников контрреволюционную агитацию, высказывал недовольство советской властью и проводимой политикой, высказывал контрреволюционные взгляды о внутреннем и международном положении СССР, высказывал контрреволюционные клеветнические взгляды о Компартии и вожде народов, высказывал контрреволюционные пораженческие взгляды в отношении СССР в предстоящий войне с Германией, указывал на скорое падение СССР, т. е. совершил преступления, предусмотренные с. 66 ч. 1, 64 и 60 УК УзССР.

Постановил:

г. Войно-Ясенецкого Валентина Феликсовича, епископа Луку, арестовать, на квартире у него произвести обыск и мерой пресечения избрать содержание под стражей во внутренней тюрьме УГБ НКВД УзССР.

Оперуполномоченный 4 отд. УГБ НКВД УзССР Кириллов

«Согласен»

Нач. 4 отд. НКВД УзССР Агабеков

Зам. прокурора Шейдлин.

Цит. по: Лисичкин В. А. Лука, врач возлюбленный. Жизнеописание святителя и хирурга Луки (Войно-Ясенецкого). М., 2017. С. 227–228.

Ночью 24 июля 1937 года чекисты и несколько человек в гражданском явились в маленький домик в 1-м проезде Воровского. Стали производить обыск: сняли иконы, выбросили на середину комнаты вещи из шкафов, а вслед за ними книги, фотографии, альбомы, рукописи; рылись в письменном столе, распотрошили шкатулку с письмами Анны Васильевны. Лука неподвижно и безмолвно сидел в углу кабинета. По окончании обыска доктора Войно-Ясенецкого арестовали и доставили в дом предварительного заключения.

На следующий день состоялся первый допрос. Задали один вопрос:

– Что вы можете сказать о ваших связях среди церковников города Ташкента?

Вопрос не показался каверзным, тем более он известный человек и всякий из церковной среды мог сказать, что знает Войно-Ясенецкого. Он ответил, перечисляя своих знакомых из среды духовенства и верующих.

На втором допросе, состоявшемся 7 августа, опять единственный вопрос:

– Кто у вас есть из близких знакомых в Ташкенте из нецерковников?

Войно-Ясенецкий перечислил имена профессоров, научных сотрудников, с которыми он работал или был знаком.

Следователь записал, а потом стал называть имена, о которых допрашиваемый и не знал ничего, и спрашивать о связях с ними. Войно-Ясенецкий мог ответить только, что не знает этих людей. Среди них казачьи офицеры, казаки-кубанцы.

Следователь настаивал:

– По материалам дела установлено, что вы знаете и имеете связи с ними. Следствие настаивает на даче правдивых показаний о знакомстве и связях с ними.

– Не знаю лиц, о которых вы говорите и не связан с ними, – отвечал Валентин Феликсович.

Следователь продолжал «давить», не обращая внимания на отрицательные ответы допрашиваемого:

– Материалами следствия установлено, что вы состоите членом контрреволюционной организации. Предлагаем Вам дать правдивые показания.

– Я членом контрреволюционных организаций не являлся и не являюсь.

– Хорошо, конкретизирую. Какой характер носили ваши связи с бывшим митрополитом Кириллом (Смирновым)?

– Лично не знаком. Знаю о нем по рассказам бывшего митрополита Арсения (Стадницкого), что он отбывал ссылку, претендовал на должность местоблюстителя патриаршего престола.

10 августа 1937 года Войно-Ясенецкому предъявили обвинения. Все тот же набор «контрреволюционных» деяний: активное участие во всесоюзном нелегальном церковном центре; руководство в городе Ташкенте контрреволюционными элементами из активистов верующих, бывших людей и монашествующих для активной борьбы против советской власти; ведение среди церковников контрреволюционной агитации, высказывание контрреволюционных взглядов о внутреннем и международном положении СССР в предстоящей войне с Германией; контрреволюционные клеветнические высказывания