и молчал. Я часто думала, почему он так прикипел ко мне? Чем я зацепила его? Ведь уже несколько лет он в меня влюблен.

Мир отдал мою сумку, пальцы коснулись моих и неуверенно задержались на них, как и раньше. Но в этот раз я не отняла руки, вспомнив слова Кира о том, что стоит дать шанс. Нам обоим.

Мир вскинул на меня недоверчивый взгляд, мягко потянул к себе, заключил в объятия, все это время не отрывая напряженного взгляда от моего лица.

Я не сопротивлялась.

Мир судорожно вздохнул, я запрокинула голову и закрыла глаза. Он поцеловал меня, очень нежно и осторожно, едва касаясь губами. Я несмело ответила.

«Наверное, пора забыть Джейса, – подумала тогда. – Полюблю Мирита, выйду за него, останусь в Марилии, буду работать магом».

Поняв, что не останавливаю его, Мир стал смелее. Прижал меня к себе еще крепче, жадно накидываясь на лицо и губы. Вскоре стало трудно дышать, и я замычала, вырываясь. Мир ослабил объятия, чуть отстранился, уткнулся носом в мой висок, счастливо рассмеялся и прошептал:

– Прости. Так долго ждал этого, что сошел с ума.

– Чуть не задохнулась, – хмыкнула я, устраиваясь поудобнее в теплых объятиях.

– Ты совсем не умеешь целоваться, – прошептал Мир, по-моему, очень довольный этим обстоятельством.

– Конечно, не умею. Это второй поцелуй за всю мою жизнь, – прошептала я ему в губы, подняв лицо.

Мир зарылся лицом в мои порядком растрепавшиеся волосы.

– Не буду спрашивать, с кем был первый, – глухо пробормотал он. – Я люблю тебя, Лори. Без тебя мне плохо. Теперь не слишком поторопился?

– Нет, – улыбнулась, – теперь нет.

– Ты дашь нам шанс? – Мир с упоением покрывал поцелуями мои волосы рядом с виском.

– Давай попробуем, – согласилась я, вновь подставляя губы, к которым парень снова приник, теперь уже осторожно проникая внутрь языком, давая привыкнуть к новым необычным ощущениям, а я с каким-то сожалением подумала: жаль, что Мир – это не Джейсон, и интересно, как он сейчас целуется.

Тут же стало стыдно за свои мысли, потому что Мир не заслужил подобного отношения, поэтому крепко обняла его за шею и старательно стала отвечать на поцелуй.

Когда Мир отстранился, то заметила в его серых глазах веселые искорки.

– Что? – спросила я со смущением.

– Ты все-таки совсем не умеешь целоваться, Лори, – счастливо произнес он, а затем подхватил на руки надувшуюся меня и закружил вокруг себя, радостно смеясь. А я, видя, как он счастлив, тоже тихо посмеивалась.

Неожиданно я заметила два любопытных белых лица, выглядывающих из-за занавески тетиного окна. Возмущенная этим обстоятельством, я перестала смеяться и с укором уставилась на них.

Лица тут же исчезли. Мир, тоже их заметив, сказал:

– Не сердись, милая, они любят тебя и переживают.

– Подглядывают.

– Потому что переживают, – улыбнулся Мир. – И я люблю тебя. – Он крепче прижал меня к себе. – Поэтому тоже всегда буду переживать.

«Правильно, что решила дать нам шанс на счастье, – подумала тогда. – Оказывается, очень приятно, когда тебя любят, обнимают и целуют».

На старших курсах учеба занимала не так много времени. Преподаватели знали, кто из студентов на что способен, не сильно мучили сознательных, поэтому у меня, как у ответственной студентки, стало больше свободного времени. Помимо участия в академических спектаклях я занялась волонтерской деятельностью.

Я, Мирит, Кенет и две девчонки из нашей компании, Тания и Жанна, взяли под покровительство кошачий приют. Мы помогали работникам, кормили животных, играли с ними, чистили клетки. Сначала парни насмехались друг над другом, Кенет брезгливо морщился, а потом забрал одного котенка с собой, влюбившись в него с первого взгляда.

Позже в один из дней Кир насмешливо произнес, что раз всем понравилось ухаживать за бездомными кошками, то надо обязательно позаботиться и о бездомных детях – это намного важнее.

В тот момент я испытала гордость за друга, ведь это предложил избалованный папенькин сынок. Оказалось, в столице пять детских приютов. Нам понадобилось достаточно много времени, чтобы посетить все и узнать об их проблемах. От помощи никто не отказался.

Я вспомнила, как в первый день посещения детского приюта Кир напился, а позже признался, что ему стало стыдно.

– Я столько тратил на развлечения, а тут, в двух шагах от меня, детям нечего было есть, – бормотал он.

После того вечера Кир перестал употреблять дурманящую травку.

– Я такой дурак, Лори, – говорил он. – Мир давно бросил и меня уговаривал, но я все смеялся. А теперь все, табу. Все деньги, которые родители выделяют на содержание, буду отдавать в детские приюты.

В столицу Марилии пришел караван из далеких Свободных земель и принес в город страшную болезнь – брюшной тиф, от которого стали умирать люди. Мама Кира подхватила ее.

Всей компанией, чтобы поддержать друга, мы отправились в главный храм столицы – Храм Великой и Пресветлой Многоликой Богини Матери, – в который съезжались паломники не только со всей Марилии, но и со всего магического мира Вериус.

Это был самый величественный и прекрасный храм в мире, похожий на дворец. Он поражал роскошью белого мрамора, витражными окнами и великолепными скульптурами небесных прислужников Богини Матери – величественных старцев и строгих матрон, – расположенными по периметру храма.

В центре храма стояла огромная и прекрасная скульптура Богини Матери, отлитая из золота. Вокруг – скульптуры поменьше, изображающие Богиню в других обликах.

Каждый из нас молился о своем и о том, чтобы мама Кира выжила.

Когда мы выходили из храма, я подала монетку слепой старушке, та приняла ее и неожиданно сильной рукой схватила меня за рукав академического платья.

Я удивленно вскрикнула. На мой крик ребята, которые уже прошли вперед, оглянулись и, удивленные, вернулись.

Слепая старушка продолжала крепко держать меня и что-то бормотала. На ней был белый просторный балахон с капюшоном, из-под которого ниспадали на грудь распущенные седые волосы. В руке она держала клюку, которой стучала, видимо, перед собой при ходьбе.

– Хорошая. Чистая. Невинная, – пробормотала старуха.

Она уставилась на меня слепыми блеклыми глазами, и странная дрожь прошла по всему телу. Ребята притихли и окружили нас.

– Зеленый луч исходит от тебя, дитя. К ней – к Богине Матери нашей. Она ведет тебя, – бормотала старуха. – Ведет тебя, девочка…

– Лори, успокойся, – тихо сказал Мирит, обнимая меня. – Не бойся. Эта женщина – видящая храма и не причинит вреда. Видящие живут только здесь – у главного храма Вериуса.

Я покраснела тогда – стало стыдно, ведь я дала видящей монетку, приняв за попрошайку, а видящие Богини знали будущее и предсказывали судьбу.

Слепая женщина повернула лицо к Мириту. Это было жутковатое зрелище.

– Оставь девочку. Не для тебя она. Твоей никогда не будет. Своя судьба у нее.

Мирит побледнел, сильнее обнял меня и прижал к себе, а старуха тихо добавила:

– Придет время, сможешь доказать, что не зря она дарила тебе свой свет.

Далее видящая медленно повернулась ко мне, железной хваткой взяла меня