Багз Банни, нарисованный очень смешно, чтобы не пугать детвору, слово Welcome[16] и стрела: условный код наркодилера, означающий «полный провал». Но ни наблюдателя, ни перекупщика видно не было.

А возле дома, где жил Флоран, стояли машины с проблесковыми маячками на крышах. Черт!

Собравшиеся на площадке местные парни ругали полицейских на чем свет стоит.

– А что случилось-то? – спросил их Петр.

Ребята с недоверием на него покосились, но выглядел он, как и подобает обычному парню со спортивной сумкой.

– Да ну, это ублюдки из местных групп патрулирования устроили кипеш на рынке, – ответил один из них, в надетой задом наперед бейсболке.

Это напомнило Петру народные дружины в бывшем СССР, где так называли граждан, следивших за порядком.

Петр увидел идущий откуда-то дым, подъехавший полицейский автомобиль и пожарную машину с включенной сиреной. Он подошел и попытался незаметно проскочить в подъезд, но путь ему преградила маленькая женщина в громоздкой экипировке и в бронежилете:

– А вы куда? Вы здесь живете?.. Кто-то поджег мусоропровод, и теперь всех жильцов эвакуируют, от греха подальше.

На лице Петра появилась хорошо разыгранная паника:

– У меня там наверху жена и сын! На телефонные звонки они не отвечают! Я должен выяснить, что там с ними, мадам!

– Идите скорее.

Он бросился вверх по лестнице, прокладывая себе дорогу в бегущей вниз толпе жильцов, которых спешно эвакуировали. Со всех сторон слышались испуганные крики и топот ног.

Между третьим и четвертым этажами стало совсем нечем дышать. Петр различил запах дыма и наркотиков и почувствовал, как тяжелеет голова от этого едкого коктейля. В коридоре четвертого этажа было пусто. Он подошел к двери квартиры Флорана и постучал. Никто не ответил.

– Флоран?

Тогда он нажал на дверную ручку. Дверь оказалась незапертой… Серый свет пасмурного дня просачивался сквозь облака и проникал в маленькую квартиру. Диван, приземистая мебель из «ИКЕА», телевизор, игровой центр. В глубине, у окна – стол и четыре стула. Все окна выходили на юг, и воздух в квартире нагрелся, наверное, градусов до 35.

Запаха дыма уже не чувствовалось: его перешиб запах разложения. Он напоминал запах нечистот или испорченных продуктов. Петр поморщился и вдруг застыл на месте. Он узнал этот запах.

– Флоран!

Петр поставил сумку у входа и вошел в спальню, зажав нос. Никого. Постель не убрана. Вонь стала невыносимой, и у него возникло ощущение, что легкие забила какая-то вязкая и тяжелая субстанция. Петр закашлялся. Запах шел с того конца коридора, где были туалеты и ванная. Оттуда же слышалось сильное, ровное гудение. Дверь в дальний отсек тоже была приоткрыта. Петр толкнул ее – и оцепенел на пороге.

Закрыл глаза. Тут же открыл их.

Флоран был там… вернее, то, что от него осталось. Эта жуть когда-то была Флораном. Тело лежало в ванне; кто-то сорвал и бросил на пол шторку вместе с карнизом.

Сушко повидал всякого, но труп в таком состоянии видел впервые. Флоран Кювелье больше не был человеком – он превратился в бесформенную, раздутую, почерневшую массу, которая шевелилась и жила своей интенсивной жизнью после смерти, прожорливой жизнью тысяч личинок, завладевших телом. И над всем этим с гулом кружилось плотное облако синих и зеленых мух. Если б Петр знал, что это жужжащее покрывало состоит из мух-некрофагов, которые проникают в мертвое тело через все доступные отверстия – через нос, рот, анус, – его наверняка стошнило бы. Он выдохнул оставшийся в ноздрях воздух, чтобы хоть как-то освободиться от вони, вдохнул ртом и, закрыв нос ладонью, сделал несколько шагов веред, дабы убедиться, что это почти неузнаваемое тело – действительно Флоран. Под ногами у него что-то захрустело: на полу и на шторке валялись сотни пустых, уже высохших коричневых куколок. И еще он заметил, что на дне ванны, вместе с остатками недоеденной мушиной трапезы, очень много засохшей крови.

Столько крови Петр не видел ни разу. На Флоране были черные трусы и разорванная футболка, которые обрели темно-ржавый оттенок. Должно быть, он получил множество ударов ножом или кинжалом. На нем была пара гротескных розовых наручников вроде тех, что продаются в секс-шопах для любителей садо-мазо, а к трубе над самой ванной кто-то прикрепил включенную электропечку. Эмаль в ванной растрескалась и сошла со стенок натеками, которые уже давно высохли. Понять выражение лица Флорана было невозможно, потому что лицо было целиком оккупировано личинками, особенно вокруг рта, носа и пустых глазниц.

Если вызовут полицию, то он станет первым подозреваемым, хотя все его прошлые грехи не имеют никакого отношения к… к этому.

Впрочем, даже неопытный сыщик сразу поймет, что мертвец пролежал много дней, а Петр только день как освободился. У него было лучшее алиби в мире: тюрьма. Но вряд ли удастся избежать подозрений, что он замешан в этом деле. Они возникнут так или иначе: его обвинят в заказе этого убийства, или еще что-нибудь придумают. Неприятностей не избежать.

Петр вынул из кармана бумажный платочек, протер все ручки, к которым прикасался, забрал свою сумку и вышел из квартиры. Он испытал почти облегчение, когда ему в ноздри снова ударил запах дыма, от которого защипало глаза.

Слетев вниз по лестнице, Петр сразу сказал женщине, дежурившей в холле:

– Там наверху труп.

– Что?

– Мертвец. В ванной.

Он назвал этаж и номер квартиры и, пока она доставала свою рацию, вышел на улицу и исчез.

32

– Но на этом дело не кончилось, – повторил Максимилиан Ренн под звук стучащего в окна дождя.

В студии Ренна они собрались все трое, да еще Пьерра, которому было наплевать на все фильмы ужасов, вместе взятые. И все трое замерли, боясь пропустить хоть слово.

– Снимали сцену оргии. Представьте себе картину: все уже принялись трахаться, как и где попало – и подонки, похитившие в детстве жену Орфея, и какие-то девчонки… Голые тела сплетались и извивались, и вдруг сверху на них полился кровавый дождь… Актеры, которых никто не предупредил, заорали от страха, облитые с головы до ног ярко-красной кровью. И здесь, как и везде, Делакруа остался верен своей идефикс: чтобы все было по-настоящему. Он съездил на ближайшую скотобойню и привез оттуда свиную кровь, которую для яркости смешал с красной краской: ему показалось, что в кадре кровь будет выглядеть недостаточно реалистично. Это было настолько омерзительно, что актеров затошнило. Мало того, актеров он нанял в местном борделе, и ходили слухи, что некоторые трахались по-настоящему. Главный оператор был очень стар, и ему доводилось работать со многими знаменитостями. Снимать эту