второй в мире после Амазонки по интенсивности речного режима. В некоторых местах леса здесь были непроходимы, и нога европейца в них не ступала; там жили только пигмеи, занимавшиеся собирательством. Республика Конго насчитывала сорок народностей. И Сервас сразу показался себе маленьким-маленьким. На таком фоне все его домашние проблемы и даже все расследования казались смехотворными. У него возникло чувство, что Леа ушла в другое измерение.

И что ей это понравилось.

Тягаться с Африкой он не мог. Ни с ее пейзажами, ни с ее магией, ни с ее бескрайностью. Ни с тем братством, что объединяло врачей в борьбе с нищетой и нехваткой лекарств. Голова его все еще была занята только что увиденными негативами, и, поскольку Мартен знал, что реальность измеряется световыми годами, он не смог избежать соблазна представлять себе, как за Леа ухаживают молодые красивые ребята, у которых хорошо подвешен язык и зашкаливает тестостерон. В жарких и влажных лесах, полных таинственных колдовских звуков, они очень устают от дел, которыми каждый день занимаются бок о бок. Снова серия негативов. Он видит обнаженное тело Леа в чужих руках, ее бедра, прижатые к чужим бедрам, более сильным и молодым, ее пот, смешанный с потом того молодого врача, который постоянно появляется рядом с ней в ее блоге…

Накануне ночью, в отеле, Сервас просматривал в телефоне кадры, снятые в самом начале их отношений, когда все было так ново, все надо было строить заново, когда его не покидало чувство изумленного восхищения, что он встретил наконец ту самую женщину. Леа была так хороша на этих снимках, и ему стало так больно, что он их удалил.

Турбулентность…

Ему ничего не оставалось, кроме как застегнуть ремень безопасности и ждать, когда она закончится.

36

Эсперандье узнал эту музыку еще до того, как вышел из лифта: «Летняя печаль», ремикс Ланы дель Рей и Седрика Жерве.

Уже в кабине лифта басы принялись стучать ему в грудь. Он спросил себя, как же все это выдерживают соседи. В Шестнадцатом округе Парижа, в двух шагах от наземной ветки метро и от моста Бир-Хакейм, на последнем этаже каменного дома на площади Альбони праздник был в самом разгаре.

Эсперандье предъявил свое приглашение охраннику в белой рубашке и черном, немного тесноватом смокинге, и тот распахнул перед ним двухстворчатую бронированную дверь. Венсан сразу же прошел в коридор, где дежурили еще два охранника, и музыка накатила на него мощной волной. Он вошел в просторный зал с высоким потолком, и его захлестнул вихрь разноцветных огней, от которых зарябило в глазах. Музыка оглушала, басы так и лупили по диафрагме, и Венсан поймал себя на мысли, что уже лет десять как не посещал такие вечеринки.

Дальше просторные, набитые народом гостиные шли анфиладой. Отыскать Валека в таком водовороте шумов и силуэтов будет задачей не из легких, если он вообще здесь. Первым долгом надо было найти бар: публика рано или поздно, а заглянет туда. Венсан стал пробиваться к бару, лавируя между жестикулирующими фигурами. На стенах появлялись то круги, то треугольники света, снова зазвучала музыка: теперь Лана дель Рей, Маклемор и Райан Льюис. Вокруг бара было поспокойнее. Приглашенные заходили туда, заказывали коктейли, крича друг другу в самое ухо. Венсан сразу узнал маску, что была на бармене: Билли, жутковатая мертвенно-бледная рожа с нарисованными на круглых щеках спиралями – опять тот же мотив, – тонкие красные губы и длинный подбородок, чуть загнутый кверху.

Неподалеку какой-то парень, белобрысый и бледный, как альбинос, с огромными мешками под глазами, посасывал ярко-красный коктейль.

– Что это вы такое пьете? – спросил Венсан, повысив голос.

– Я полагаю, что это водка, гранатовый сироп и черный виноград. И все это называется «Кровавый коктейль»!

– Выглядит симпатично, – почти прокричал ему в ухо Венсан. – Я тоже хочу заказать такой. Меня зовут Венсан, я продюсер, а вы?

– Дамиан, журналист-фрилансер. А какие фильмы вы продюсируете?

Венсан помахал рукой бармену, чтобы выиграть время.

– Я работаю с фирмой «Опасная Зона продакшн».

Журналист скорчил недовольную гримасу.

– Не понял, не знаю такую… А что именно вы продюсируете?

– Фильмы ужасов.

Глаза журналиста сузились.

– Правда? А какие фильмы у вас вышли?

Спокойно, настал момент импровизации.

– «Пир каннибалов», «Кошмар Лизы», «Ботаник», «Синдром Коперника», «Лес, где исчезают», «Бореаль»… и еще несколько фильмов на сюжеты Морбюса Делакруа.

Собеседник присвистнул, и Венсан не смог бы сказать, похвалили его или усомнились в нем.

– Неплохо, – заметил журналист. – А что за фильмы Делакруа?

Венсан понял, что ему удалось вызвать любопытство у собеседника.

– Два самых поздних: «Кровавые игры» и «Орфей, или Спираль Зла». Но шансов выпустить последний очень мало.

– Кроме шуток? Вы продюсировали «Орфея»?.. Не может быть, вы меня обманываете!

– Я был сопродюсером, – предусмотрительно уточнил Венсан, спрашивая себя, сколько еще продержится на этом вранье. – Кого я вижу! Уж не Эзра ли это Шренкель? – прибавил он, чтобы сменить тему.

– Он самый, – раздался слева женский голос. – Так, значит, вы продюсер? Прошу прощения, но я не могла отказать себе в удовольствии вслушаться в ваш разговор. – Дама была явно либо навеселе, либо под кайфом, а может, и то и другое.

– Скажем так, я прилично заработал на собственном стартапе и теперь ищу, куда инвестировать… На самом деле я выкупил «Опасную Зону продакшн», они были на грани разорения, и если б не я…

– У меня была небольшая роль в «Дороге в ад для красного ангела», – пропустив его слова мимо ушей, как бы невзначай ввернула она, – и еще в «Рубите высокие деревья»… Хотите, я представлю вас Эзре?

Эзра Шренкель. Восходящая звезда. Тоненький черноволосый андрогин. Ему едва исполнилось тридцать, а он уже снялся у большинства модных режиссеров. Нынче вечером актер был коротко подстрижен, на его высокий лоб больше не падали волосы, глаза были обведены толстой линией подводки, а губы обильно намазаны красной помадой, словно он окунул их в кровь и только что вытащил. Несмотря на июнь, Эзра носил длиннющее пальто с отделкой не то из настоящего, не то из искусственного меха. Пальто было распахнуто, и под ним виднелись белая тенниска и кожаные штаны.

Актриса схватила Эсперандье за руку и подвела к нему.

– Эзра, я хочу представить тебе… э-э…

– Венсан.

– Венсан – продюсер, он ищет фильмы, которые мог бы финансировать. Он продюсировал даже фильмы Делакруа! – с энтузиазмом воскликнула она.

Надменное лицо повернулось к нему.

– В самом деле? – прищурившись, сказал Эзра Шренкель.

– Не лично я, но предприятие, которое я выкупил.

Веки знаменитости еще больше