В связи с этим была необходима помощь со стороны нейтральных консульств. Тимон Генрих Фоккер, назначенный 20 января 1919 г. генеральным консулом Голландии в Киеве[845], согласился быть на Украине одним из уполномоченных от союзников для этой миссии[846]. Благодаря помощи консула удалось достигнуть договоренностей, и советские власти согласились на выдачу около 40 военнопленных[847]. Освобождение заключенных проводилось поэтапно. Часть французских военных была отпущена на свободу в мае 1919 г. и передана командованию военно-морских сил Франции в Одессе[848]. Кроме того, еще 550 человек были посажены на борт «Михайловича» и «Бориса» под защитой миноносцев «Проте», «Хуссар» и «Сюип», но, нужно отметить, что среди них находятся не только французские военнопленные, но, очевидно, и другие иностранцы, в том числе и гражданские лица. Второй этап эвакуации был запланирован на конец мая и должен был коснуться еще около двухсот проживающих в Украине иностранцев, которые не смогли ранее добраться до Одессы. Но запланированная эвакуация была отложена по причине опасения, на этот раз французской стороны, что вместе с эвакуируемыми иностранцами на борт кораблей попадут «сомнительные элементы или агенты большевиков»[849]. Тем не менее эвакуация состоялась, и все желавшие покинуть территорию Россию и Украины были эвакуированы. В июле два миноносца «Скарп» и «Бамбара» погрузили на свой борт еще 27 французских солдат и высадили их в Константинополе[850].

Следующей задачей после агитационно-пропагандистской деятельности для Французской коммунистической группы Одессы являлась разведывательная работа. Сформированный подотдел Южного отделения ИККИ имел Иностранный отдел, который подчинялся непосредственно Комиссариату по иностранным делам. Сотрудники французской группы под руководством Ж. Садуля работали на этот Иностранный отдел. Официально задача этого отдела была безобидна и ограничивалась переводом иностранных газет, но на самом деле имела широкую область деятельности. Отдел имел агентов на границе, которые занимались сбором политической и военной информации самого разного характера. Источников информирования отдела было несколько. Это были иностранные газеты, главным образом французские и румынские, полученные прямо с фронта. Информация могла поставляться через курьеров и специальных агентов, посылаемых через Днестр в Бессарабию. Собранная таким образом информация отправлялась в Киев в Южное отделение ИККИ[851].

Сотрудники Иностранного отдела не останавливались перед тем, чтобы вскрывать опечатанные ЧК двери консульств нейтральных Персии и Грузии и бывших консульств Англии и Франции. Это делалось с целью «найти доказательства участия этих и других стран в содействии русским контрреволюционным силам»[852].

Деятельность французских коммунистов на Юге России была для них отнюдь не безопасной. На них совершались нападения, им организовывались всевозможные ловушки. Так, И. Садуль, очевидно со слов супруга, приводит один из таких случаев. Однажды в Одессе французский вице-адмирал Жак-Франсуа Амет[853]пригласил бывшего капитана Ж. Садуля позавтракать на борту корабля «Эрнест Ренан». Однако, со слов Ивон, Садуль не пришел на эту встречу – матросы предупредили его о готовящейся там засаде (что вполне могло быть). Несколько дней спустя после несостоявшейся встречи на корабле прямо на улице подозрительный военный напал с ножом на Ж. Садуля. Преступнику не удалось убить Садуля. Его тут же арестовали. Преступник признался, что он белогвардеец и подкуплен французами. Его застрелили на месте[854].

Супруга Садуля повествует и о еще одном покушении на Ж. Садуля. В ходе работы в Одессе ее супруг поселился на пустовавшей после эвакуации французских войск вилле болгарского консула, находившейся в 15 километрах от города, на берегу моря. В один из вечеров он по счастливой случайности задержался на службе и остался ночевать в городе. В ту ночь неизвестные швырнули в виллу две гранаты[855]. Вполне возможно, что и в этот раз французский активист был предупрежден о готовящемся покушении и поэтому остался в городе.

Очевидно, что активная деятельность Ж. Садуля среди французских военных стала по настоящему опасной. После совершенных на него покушений было принято решение обеспечить ему охрану, для чего специально были выделены денежные средства[856].

И все же деятельность Иностранной коллегии и национальных групп при ней была отлажена далеко не идеально. В секретариате ИККИ в Москве были даже разговоры, что «международная работа» [в этом городе] «не ведется». Утверждалось, что «сплоченной работы нет, а люди и литература рассылаются наудачу». Причину такого разлада видели в недостаточной организованности руководителей Коллегии от Третьего Интернационала. Представители ИККИ – Х. Раковский и А. Балабанова – были заняты работой в Киеве, члены президиума Одесской коллегии Ж. Садуль, Д. Ридель[857] и В. Деготь, находясь в Одессе, были перегружены работой. К тому же между последними тремя нередко возникали конфликты при выяснении, кто из них выше по служебной иерархии, и это крайне негативно отражалось на работе[858]. Выросшую самоуверенность, в частности Садуля, подтверждает М. Боди в своих воспоминаниях. Он, подметив изменившуюся манеру поведения коллеги, отметил, что Садуль, «ощущая свою значимость и авторитет, стал болезненно воспринимать любое недостаточно уважительное (на его взгляд) отношение к себе»[859]. Очевидно, что выросшее самомнение Ж. Садуля, в силу занимаемых им должностей и популярности в Одессе, могло быть препятствием для коммуникации с ним других членов президиума Коллегии. В Секретариате ИККИ подытожили опыт работы в Одессе и пришли к выводу, что «образование национальных групп со стоявшими во главе них коллективами являлись искусственным воспитанием паразитизма и бездельничанья»[860].

Через год Южное отделение ИККИ будет реорганизовано и размещено в Харькове. Учитывая опыт подотдела в Одессе, предполагалось поставить руководителями отделения ответственных секретарей при иностранных группах[861]. Все это говорит о том, что члены иностранных групп в Одессе, в том числе и французской группы, не смогли в полной степени реализовать возложенные на них задачи. Это подтверждают воспоминания М. Боди – однажды ему пришлось поддерживать связь с Иностранной коллегией (что не входило в его обязанности). «В то время как Садуль вместе со своей любовницей, М. Матасовой, наслаждался прелестями русской Ривьеры» на все той же вилле бывшего болгарского консула, Боди в течение трех недель был вынужден «ездить к ним с новостями». Наконец, М. Боди прямо писал, что «Французская коммунистическая группа Одессы никогда не демонстрировала широкой активности»[862], а сам Ж. Садуль охарактеризовал пропагандистскую деятельность в Одессе «как весьма посредственную в силу нехватки хороших агитаторов и литературы»[863].

Что же касается агитационно-пропагандистской работы Французской коммунистической группы Одессы среди французских военнопленных, нужно сказать, что эта деятельность все же имела некоторый эффект. В мае 1919 г. на Украине против перешедшего в оппозицию атамана Н. Григорьева в составе сводной группы советских войск сражались