Слоан, тащившая за собой Пола, уже была на полпути к дому,но все же успела расслышать ответ отца:

— Блестящая идея! Слоан! Надеюсь, вы с Полом согласны?

Идея показалась Слоан вовсе не такой блестящей: меньше всегоей хотелось проводить вечер в обществе Мейтленда, и она не сбавила шага,совершенно по-детски стараясь удрать подальше от Ноя.

— Неплохо звучит, — пробормотала она на ходу. — Пол, как бынам увильнуть от приглашения? Пол искоса глянул на нее:

— Хотелось бы побольше узнать о тех документах, что Мейтлендпринес на подпись.

— Вы и его в чем-то подозреваете?

— Здесь все подозреваемые, кроме меня и вас. Впрочем, —пошутил он, — я не совсем уверен и насчет вас. — Но, тут же став серьезным,добавил:

— Интересно, что за бумаги требуют подписи Эдит Рейнолдс?Знай мы их содержание, возможно, сумели бы найти верное направление поиска.

У Слоан возникло отчетливое ощущение, что он не говорит всейправды, но расспрашивать не имело смысла: все равно не скажет.

— Каким образом вы познакомились с отцом Мейтленда?

— Возвращалась домой после утренней пробежки и увиделачеловека, копавшего клумбу. Тут он выпрямился, и по лицу было заметно, как емуплохо. Я остановилась помочь и немного поговорила с ним. Приняла его сначала засадовника.

— Надеюсь, вы ни о чем не проболтались?

— Совершенно ни о чем. Он узнал только мое имя, и я несмогла умолчать о том, где живу. А что, возникли проблемы?

Пол ненадолго задумался.

— Пока нет, — загадочно улыбнулся он. — Отец Мейтленда неединственный, на кого вы сегодня произвели впечатление. По-моему, сын тожесражен вашими чарами. И несколько заинтригован.

— Не может быть!

— Я видел, как он на вас смотрит. И вы тоже это заметили, неотрицайте. Недаром вздрагиваете от малейшего шороха.

Слоан, недоверчиво усмехнувшись, покачала головой.

— Что за абсурд! Люди, подобные Ною Мейтленду, так иискрятся сексуальной энергией, достаточной, чтобы осветить весь Нью-Йорк, иумело пользуются ею, буквально парализуя тех дурочек, кто имеет несчастьеоказаться в непосредственной близости. Меня словно током стукнуло от егоприсутствия, недаром, по вашему замечанию, я сама не своя.

— Неужели именно так оно действует? И скольких людей, подобныхНою Мейтленду, вы встречали в жизни?

— Наследственная проницательность, а следовательно,генетический иммунитет, — туманно выразилась Слоан.

— О чем это вы?

— О своей матери. Судя по тому, что она мне рассказывала, ая видела собственными глазами, мой папаша мало чем отличается от Мейтленда.Кстати, вы знаете, что Парис влюблена в Ноя? Они вроде бы неофициальнопомолвлены.

Они подошли к ступенькам, ведущим во внутренний дворик, иПол понизил голос:

— Парис в него не влюблена. Это ваш отец давит на нее, чтобыпоскорее выдать замуж за Мейтленда, а она пока упирается. К сожалению, —философски добавил он, — это еще не означает, что Парис в конце концов несдастся и не станет миссис Мейтленд. Перед двойным напором она не устоит.

— Откуда вы все это знаете?

— Сегодня за завтраком она мне исповедалась. Остальное ядомыслил сам. , — И Парис все вам рассказала? — потрясение охнула Слоан. — Немогу представить, чтобы она стала откровенничать с посторонним. И почему именнос вами?

— Потому что я не пытаюсь подчинить ее своей воле. С другойстороны, я мужчина, а она всегда пасует перед властными мужчинами, так что,когда я осторожно, но мягко стал ее расспрашивать, Парис выложила все.

— Как это грустно, — вздохнула Слоан, останавливаясь передзадней дверью. — Не думала, что смогу проникнуться к ней добрыми чувствами.

Пол усмехнулся и покачал головой.

— Но все произошло помимо вашей воли. Что поделать, могупоклясться, пока вы здесь, станете всячески защищать ее от обоих мужчин.

Временами покровительственная манера Пола доводила Слоан доисступления.

— Вы слишком в себе уверены! И откуда вы взяли, что япоступлю так, а не иначе?

Но ее слова ничуть не задели Пола. Казалось, ничто не можетпробить его носорожью шкуру.

— Вы не сможете совладать с собой, — неумолимо продолжал он,— потому что превыше всего для вас потребность помогать людям, которые в этомнуждаются.

— Не думала, что вы еще и психолог!

— Верно, — ухмыльнулся он, открывая дверь, — но доброесердце не скроешь, а ваше — мягче только что испеченного бисквита.

— Звучит отвратительно.

— А по-моему, это комплимент, — возразил он. — Кстати,обожаю бисквиты. Только пусть ваша доброта не препятствует ни вашейобъективности, ни нашей общей работе.

В кухне уже дожидался Гэри Дишлер, так что Слоан лишиласьвозможности достойно ответить на эту последнюю колкость.

— Мы чудесно провели время, — солгала она. — Пойду наверх,приму душ.

— Простите, мисс Рейнолдс, — перебил Дишлер, — миссисРейнолдс ожидает вас в солярии.

Слоан замялась, сокрушенно оглядывая шорты в пятнах от травыи грязные руки.

— Сначала мне нужно принять душ и переодеться. Пожалуйста,передайте, что я приду, как только смогу.

— Миссис Рейнолдс сказала, что желает видеть вас немедленно,— объявил Дишлер.

Почувствовав, что собирается гроза, Слоан слегка поежилась.Пол тоже понял, что дело неладно.

— Я пойду с тобой, — пообещал он.

Но Гэри покачал головой:

— Миссис Рейнолдс желает поговорить с вами наедине, —объявил он тоном, не терпящим возражений.

Солярий выходил на задний газон, и при виде кислойфизиономии старухи Слоан справедливо предположила, что та видела короткуюсхватку. Видела и не одобряет.

— Что это за спектакль вы тут устроили? — фыркнула она,обводя осуждающим взглядом спутанные волосы и помятые шорты Слоан. — Приличныедевушки не барахтаются в траве и не разгуливают в грязной одежде!

Слоан, обычно спокойная и внимательная, не любила вступать вспор по пустякам, но терпеть не могла явной несправедливости. Кто она такая,эта ведьма, чтобы выговаривать ей?