— Поверьте, не я затеяла этот, как вы называете, спектакль.Собственно говоря, я сделала все возможное, чтобы этого не произошло, но вашеговнука трудно в чем-либо убедить. И я, разумеется, обязательно переоделась бы,прежде чем явиться сюда, но мистер Дишлер настаивал на моем немедленномприходе.

Эдит недовольно поджала губы. Лицо ее окаменело.

— Вы закончили? Слоан кивнула.

— Ну и характерец!

— Ничего не поделаешь: мне сегодня нелегко пришлось!

— Да, я уже успела заметить. Всего за несколько часов выуспели пробежаться по берегу и, насколько мне известно, попытались спастиДугласа Мейтленда от сына. При этом умудрились не опоздать на теннисный корт,хотя играли отвратительно, ну а потом достойно завершили утро, дважды швырнувродного отца наземь. Не лучше ли потратить избыточную энергию на свой«бекхснд»?

— Что?!

— Ваша игра оставляет желать лучшего.

— Миссис Рейнолдс, я не принадлежу вашему кругу богатыхбездельников. И честным трудом зарабатываю себе на жизнь, а поэтому не могутратить время на то, что мне совершенно не правится. И уж конечно, непригодится!

— В свое время я завоевала немало призов. Рейнолдсы всегдаотличались пристрастием к теннису, и мои родственники обычно становилисьчленами лучших загородных клубов в стране. Ваша игра позорит семью, однакодумаю, что каждодневными многочасовыми тренировками можно многого добиться и счестью соответствовать нашим высоким стандартам.

— Не имею ни малейшего намерения подлаживаться под вашистандарты, — брезгливо скривив губы, бросила Слоан. — Я никогда не стану однойиз вас!

— Глупая девчонка! Да, ты не получила надлежащеговоспитания. Но при этом куда более истинная Рейнолдс, чем Парис. Откуда,по-твоему, взялось это горделивое высокомерие, которое ты так старательно мнедемонстрируешь? Почему ты не позволила Картеру себя унизить? Да взгляни же насебя: даже в этом тряпье все равно выглядишь словно в вечернем платье!Несгибаемая, надменная, уверенная настолько, что смеешь дерзить мне в моем жедоме, поскольку считаешь себя во всем правой! Что же это, если не спесьРейнолдсов?

— Если вы воображаете, что мне должно польстить подобноеопределение, значит, жестоко ошибаетесь!

— Ха! — торжествующе воскликнула старуха, победно хлопнувладонью по подлокотнику кресла. — Рейнолдс до мозга костей! Уверена, что оналучше всех нас, хотя мы можем купить с потрохами тот жалкий городишко, где онаживет! Как бы я хотела, чтобы мамаша Картера дожила до этого дня! Отправляясьво Флориду за сыночком, она намеревалась взять с собой ребенка, который, какона выражалась, «пошел в породу Рейнолдсов». Но все ее жалкие расчеты неоправдались, эта злобная дура промахнулась!

— Я до сих пор убеждена, что мне крупно повезло.

— Довольно любезностей. Мы, похоже, прекрасно поняли другдруга и сумеем в два счета найти общий язык. Садитесь, пожалуйста.

Не зная, то ли злиться, то ли смеяться над таким внезапнымповоротом событий и не слишком удачной попыткой обозначить термином«любезности» все те колкости, которыми они обменивались, Слоан уселась вплетеное кресло.

— Не стану ходить вокруг да около, — объявила Эдит, едва невызвав у Слоан очередной приступ истерического смеха. — Это я настояла на вашемприезде, имея на это несколько веских причин и… Чему вы так удивляетесь?

— У меня сложилось впечатление, что это отец захотел со мнойувидеться. Он сказал, что перенес инфаркт, и попросил приехать, пока не поздно.

Эдит поколебалась, нерешительно теребя неизменную ниткужемчуга.

— Вы ошибаетесь, — наконец решилась она. — Вначале онвозражал еще яростнее, чем Парис.

— Парис не хотела со мной знакомиться?

— Именно. Она чрезвычайно расстроилась, узнав о том, что вырешили принять приглашение.

Слоан поспешно отвела глаза и притворилась, чторассматривает деревце цветущей азалии. Все что угодно, лишь бы не показать, какей больно!

— Понимаю.

— Сомневаюсь! С самого детства моя невестка убеждала Парис,что ее мать — полное ничтожество, которое нельзя подпускать к маленьким детям,и что судья вынес специальное решение, запрещавшее ей видеться с дочерью. Позжедевочке сумели вдолбить, что вы ничем не лучше матери.

Немного помолчав, чтобы дать Слоан осознать всю важностьсказанного, Эдит добавила:

— Что же касается Картера… он не слишком рвался познакомитьвас с родными, считая жестоким показывать вам, какой жизни вы лишились не посвоей вине. Естественно, ему не хотелось лицом к лицу встречаться с дочерью,которую он обездолил. Я бы давно заставила его сделать по-моему, но пришлосьждать, пока моя сноха не сделает мне огромное одолжение, отправившись в ад.

— Почему?

— Потому что при ней вы не продержались бы здесь и десятиминут. Не позволили бы унижать себя, а я не собиралась подвергать вас ненужнымиспытаниям. Конечно, я могла бы приехать сама. Но это отнюдь не уничтожило быпропасть между вами и Картером. А моя цель — помирить вас.

Если такова цель, странные она выбрала средства для еедостижения! До сих пор Слоан ничего не слышала от прабабки, кроме упреков,едких колкостей и непрерывных замечаний.

— Сразу после смерти снохи я принялась действовать.

И вынудила своего внука согласиться на ваш приезд. Впрочем,ему ничего иного не оставалось.

— Почему?

— Потому что, — хрипло засмеялась старуха, — потому чтокубышка у меня и я распоряжаюсь деньгами! Слоан изумленно моргнула иоткашлялась.

— Вы… что?

— Я контролирую «Хановер-траст»— фонд, в который вложенабольшая часть состояния Рейнолдсов, — сообщила она с таким видом, словно этооткрытие должно было мгновенно все прояснить.

— Не… не понимаю, — заикнулась девушка.

— Все очень просто. Мой отец, Джеймс Хансли, красивый повесаиз хорошей семьи, без цента в кармане, к двадцати пяти годам проиграл остаткисостояния и, чтобы поправить дела, женился на богатой девице. Он выбрал моюмать, наследницу богатства Хановеров. Ее отец видел женишка насквозь и не давалсогласия на брак, но дочка, упрямая избалованная дурочка, пригрозила побегом ивсе-таки настояла на своем. Дед сдался, но при этом сумел переписать завещаниетак, что отец не получил и доллара из денег матери. Он основал трастовый фонд исделал владелицей дочь, при условии, что та ни шагу не сделает без совета исогласия других назначенных им попечителей. Согласно завещанию контрольостается в руках старейшего члена семьи, прямого потомка Хановеров. В настоящеевремя таковым являюсь я.