«Может, эти бриллианты краденые, и теперь тот, кто охотится за Бертом, будет охотиться за мной… Он просто перевел стрелки!.. Боже, во что я вляпалась?»

Любая мысль, связанная с Бертом, погружала Ларису в отчаяние. Она лелеяла хрупкую надежду, что броши в сумочке не окажется. Или камни — фальшивка, которая стоит копейки. А труп в пентхаусе — розыгрыш, устроенный Бертом, чтобы пощекотать ей нервы.

Джин растекся по ее венам, наступило мутное безразличие. Страх затаился, ожидая своего часа. Измученная, Лариса задремала. Ей приснилось казино. Ярко горели лампы, пылая в зеркалах. Берт играл в рулетку, а она подсказывала ему, на какое число ставить. Он выиграл два раза кряду… Потом они поехали кутить в загородный ресторан, сняли номер и занимались любовью до полного изнеможения…

Когда Лариса открыла глаза, сквозь жалюзи в кухню проникал серый рассвет. Сумочка упала с ее плеча и валялась на полу, рядом с кухонным диваном. Лариса поправила халат, глубоко вздохнула, подняла сумочку и открыла молнию на кармашке. В темных недрах что-то блеснуло. Неужели это был не сон? Она сунула руку в кармашек и вытащила наружу брошь из желтых камней. По виду они походили на бриллианты. Даже в бледном свете утра камни переливались и ослепительно вспыхивали, словно осколки солнца.

Лариса вспомнила слова Берта о том, как чернокожие повстанцы из Сьерра-Леоне нашивали на одежду кусочки зеркал для отпугивания злых духов. Дикари, что с них возьмешь? А Берт — сказочник, который ловко вешает лапшу на уши доверчивых барышень. У Эдика не хватило бы фантазии сочинить такую захватывающую и неимоверную историю.

Брошь казалась довольно натуральной. В любом случае ее делал мастер. Лариса отправилась в прихожую к зеркалу и приложила брошь к воротнику халата. У нее дрожали руки.

Дзинь! Дзинь!.. Она вздрогнула от резких, отрывистых звонков в дверь и чуть не уронила «Цветок саванны».

— Ой…

На площадке стояла пенсионерка, живущая в квартире напротив. Она громко спросила:

— Ларочка, вы дома?

Лариса поняла, что после вчерашнего визита Эдика соседка не успокоится, пока не выяснит, все ли у нее в порядке. Чего доброго, еще полицию вызовет. А полиция тут совсем не к месту.

— У вас все в порядке?

— Я опять подхватила грипп! — крикнула Лариса, зная, как пожилая дама боится инфекции. — Лежу с температурой!

— Вот беда! — запричитала соседка. — У вас врач был?

— Был, был.

— Я вам малинового варенья принесу и сушеной липы. При гриппе помогает.

— Это птичий вирус! Очень заразный! Поэтому я вам не открою! Извините!

Пенсионерка шарахнулась от двери, как будто ее ошпарили. Лариса удовлетворенно кивнула и вернулась в кухню. Достала из кармана брошь и залюбовалась игрой света в гранях. Для кристаллов Сваровски — грани слишком твердые, острые. Значит, это цирконий.

Дзинь!.. Дзинь!.. Дзинь!.. Кто-то снова нетерпеливо нажимал на кнопку звонка. Неужели соседка все же рискнула притащить варенье? Настырная. Чтоб ее черти взяли!

Лариса посмотрела в глазок. На площадке стоял мальчишка лет десяти, вихрастый и конопатый.

— Тебе чего? — спросила она через дверь.

— Откройте, тетенька… У меня записка для вас. Один человек передал.

Он показал простой белый конверт, и у Ларисы перехватило дыхание. Берт! — догадалась она. Передал весточку. Только почему записка? Мог бы позвонить.

Мальчишка не стал ждать, положил конверт на пол и убежал. Лариса замерла у двери, прислушиваясь. Не прячется ли кто-нибудь на лестнице этажом ниже или выше? Все было тихо.

Она осторожно приоткрыла, наклонилась, схватила конверт и захлопнула дверь.

— Фу-у-у! Кажется, пронесло…

В конверте лежала записка — несколько строчек аккуратным каллиграфическим почерком: «Возьми кое-что в шкафу на средней полке и принеси на Казанский вокзал. Завтра в полдень. Я тебя найду. Вопрос жизни и смерти. Берт».

У нее подкосились ноги, а в груди неприятно заныло…

Соня согласилась провести у Рената ночь только после того, как он дал обещание убить Зою.

— Надеюсь, ты шутишь…

— Не надейся, — засмеялась она, раздеваясь в полутемной спальне. — Что стоишь? Иди ко мне…

Ренат поцеловал ее голое плечо, не в силах отделаться от мыслей о своем обещании. Он должен убить Зою в обмен на любовь белокурой бестии! Как это ни чудовищно, ее условие придавало их близости привкус смертельной истомы. Ренату еще не доводилось переживать ничего подобного. Соня поглотила его, словно зыбучий песок, сомкнула над ним золотистый покров, а он погружается и погружается в ее бездну…

Казалось, этому блаженству не будет предела. Но конец наступил — яростный, как океанский шторм. Потом Ренат долго лежал, глядя на огненные завитки в светлой шевелюре Сони, и молился, чтобы она не уходила.

— Ты — стихия, — прошептал он. — Торнадо.

Соня подперла голову рукой и смотрела на его обнаженное тело.

— Тебе не мешало бы подкачаться…

— Я забросил фитнес. Надоело после работы таскаться в зал.

— Мне нравятся широкие плечи, твердые мышцы и плоский живот, — заявила Соня. — Изволь соответствовать.

— Постараюсь…

— Попробуй только обмануть, и больше ты меня не увидишь!

— Ты насчет фитнеса?

— Вообще-то я имела в виду твою бывшую, Зою. Она должна умереть.

— Слушай, я понимаю, что…

— Ты убьешь ее или нет?

— Убью, — простонал Ренат.

Он не мог взять в толк, зачем Соня это делает. Раззадоривает его? Проверяет? Дурачит?

— Не вздумай лгать! Предупреждаю, что со мной этот номер не пройдет.

— Тебе принести ее труп? Или будет достаточно отрезанной головы?

— Неплохая идея, — улыбнулась Соня. — Ты становишься мужчиной.

— О чем еще можно поговорить в постели, если не об убийстве…

— Одними разговорами тебе не отделаться!

— Тебя не волнует моя судьба? Меня же могут посадить…

Соня так неподражаемо повела плечами и запрокинула голову, что он опять потянулся к ней. Страсть вспыхнула с новой силой.

— На сегодня довольно, — отстранилась любовница. — А то тебя надолго не хватит. Да и мне пора…

— Куда? На улице ночь.

— Я люблю ночной мрак, милый. Хочешь полетать со мной?

— Полетать? На чем?

— На метле!

— Прикидываешься ведьмой? — рассмеялся Ренат. — То «убей Зою», то «давай на метле полетаем». Этому тебя Вернер научил? Щекотать мужикам нервишки? Доводить их до белого каления?