– Может, мне лучше остаться? Как я ее брошу, а?

Женя коротко кивнул и вышел в сени обуваться. В дверях он бросил:

– Сначала давайте к соседу зайдем.

– Зачем?

– Хочу ружье у него попросить. Вдруг там реально уголовники какие-то?

Света и Дэн переглянулись, но возражать не стали.

Через несколько минут Женя колотил в дверь соседнего дома.

– Дед Константин, это Женя Смирнов, сосед ваш, сын Олега. Извините, что вламываюсь в праздник, но беда у нас! Помогите!

Дверь распахнулась не сразу, им пришлось ждать, слушая, как отпирают замок, отодвигают засовы. Наконец, в приоткрывшуюся щель высунулся старик в вязаной кофте на пуговицах.

– Жека, ты, что ли? Что случилось?

– Беда у нас, деда. Сектант какой-то утащил нашу подругу в лес.

– Что? Сектант? – фыркнул дед Константин. – Да откуда ж ему тут взяться?

– Я не знаю, но он заявил, что она невеста Карачуна, так что, вероятно, в сгоревшем Карачуново они обитают.

Старик нахмурил густые седые брови.

– Невеста, говоришь? Ну-ка зайдите внутрь. А теперь давай, Жека, с начала и по порядку. Вы в Карачуново ходили? Что делали там, охламоны этакие?

Выслушав про срубленную елку, дед Константин помрачнел еще сильнее.

– Не ружье тебе нужно, Жека, а лопата.

– Что вы такое говорите? – отшатнулся Женя. – Какая еще лопата?

– И не только она, сынок, не только. Но о прочем я сам позабочусь. Обожди немного, тулуп накину да с вами пойду. А пока сбегай домой, возьми лопату, как я говорю, фонари, если есть, да пару одеял потеплее.

До Карачуново добирались долго. Хоть и не наворачивали круги, как раньше, днем, шли напрямик, но по ночному лесу дорога в тысячу раз сложнее казалась. Ветер бешено налетал, вырывал из рук одеяла, и Света пожалела, что не додумалась их сложить в какой-то пакет или даже в рюкзак. Снег ночью не шел, но ледяные порывы сдували то, что лежало на земле, бросали смерзшееся крошево в лицо, больно хлестали по щекам. Луна светила ярко, так что…

Они увидели ее издалека. Надя стояла у кромки еловой рощицы, словно еще одно дерево, поспешно выросшее за ночь. Полотенца на ней уже не было, и бледное тело казалось безжизненной статуей, вырезанной из мрамора искусным скульптором. Ее ноги до середины бедер были вкопаны в сугроб, ровно как та елка у них во дворе. Вот только снег расходился книзу ровным конусом, и издалека казалось, что Надя стоит в нарядном белом платье в пол. А на ее темные волосы налипли снежинки, создавая иллюзию белой вуали.

«Словно настоящая невеста», – промелькнула мысль у Светы.

– О, господи! Вот же уроды больные! – прошептал Женя, а затем крикнул: – Дэн, скорее! Возьми мой телефон и беги на тот холм, где точка джи, помнишь? Звони моему отцу, скажи, пусть срочно едет за нами. Надю нужно в больницу!

Он отдал телефон, а сам кинулся к Наде, намереваясь выдернуть ее из сугроба, но был остановлен окриком:

– Не смей! Ты не сможешь ее вытащить, Жека, приморожены ноги у девицы вашей. Только навредишь. Погоди немного, обряд надо завершить.

– Давай, деда, давай, делай, что хочешь! Хоть волшебную палочку доставай, хоть заклинание читай. Только скорее давай, она еле дышит! – нетерпеливо отозвался Женя, а сам воткнул лопату в сугроб-юбку, стал торопливо откидывать, отгребать снег. А затем обернулся: – Светка, не стой столбом, набрось на нее одеяло пока.

Света оцепенело подошла к бывшей подруге и накинула ей на плечи одеяло, отряхнула снег с волос, а затем сняла с себя шапку и натянула Наде до самых ушей. Та даже не пошевелилась, не дрогнула, не вздохнула. Глаза ее были плотно сомкнуты, а на ресницах осел иней. Света положила ей на шею замерзшую руку и едва смогла различить, как под пальцами бьется пульс, обозначая, что Надя еще жива.

Светлые пряди Светы подхватил ледяной колючий ветер, взметнул вверх, завихрил, спутывая, забивая снег между локонами. Так же и мысли в голове путались, кружились. Как все это могло произойти? Да, Света мечтала отомстить, хотела сделать Наде больно, представляла, как выплюнет в лицо обвинения. Но смерти она Наде не желала.

Дед Константин тем временем подошел к неаккуратному пеньку, оставшемуся от срубленной несколько часов назад елочки, снял рукавицы и достал из заплечного мешка курицу. Она вяло заквохтала, словно придушенная, но вырываться не стала.

– Что вы собира… – начала было Света, но не закончила вопрос.

Дед Константин одним движением свернул курице голову, а затем достал из-за пазухи тулупа нож. Располосовав еще теплую тушку курицы, он стал лить кровь на пенек и снег вокруг, что-то бормоча себе под нос. И Свете на мгновение показалась, что она расслышала знакомое:

Седой Вещун,

Старо́й Карачун…

Затем дед Константин запустил руку внутрь мертвой курицы и вытянул внутренности. В свете луны они выглядели как толстые перламутровые нити, и узелки на них будто шевелились, свивались и развивались, словно могильные черви. Дед Константин широко размахнулся и с возгласом «Прими дары!» стал набрасывать куриные потроха на еловые лапы.

Свету затошнило. Фонарь в ее руках задрожал, выхватывая зловещие гроздья, кошмарными новогодними игрушками повисшие на ветках.

– Света, что с тобой? – позвал вдруг Женя. – Свет, тебе плохо? Потерпи еще немножко, сейчас домой уже пойдем.

Но она замерла от страха, не отвечая. Между елками к ним направлялся человек. Был он высок и статен. В свете луны морщины расчерчивали его лицо, но вся фигура дышала такой мощью, что было ясно: это не изможденный старик, а кто-то столь древний и могущественный, что все их обряды и заговоры ему на один зубок. Незнакомец опирался на посох, как какой-нибудь волхв из славянских былин, а из макушки его, Света глазам своим не поверила, ветвились раскидистые рога, словно у северного оленя из сказки «Снежная королева». По пятам за ним тенями стелились два огромных черных волка, сверкая серебристыми глазами.

Света растерянно оглянулась, но казалось, никто, кроме нее, не замечает впечатляющего появления жуткого незнакомца. Женя наконец выкопал Надю из сугроба и теперь уложил на снег, плотнее обматывал ее в одеяла, пытался растирать окоченевшее тело. Дед Константин стоял рядом, сгорбившись и тяжело опираясь на лопату, словно после тяжелого дня. Никто из них не смотрел в сторону ельника.

– Ну здравствуй, сваха, – пророкотал Карачун и усмехнулся в бороду. – Потолкуем?

* * *

– Вот здесь распишитесь! – Сотрудница МФЦ в белоснежной рубашке и зеленом галстуке указала нужную графу. После финальной сверки она наконец