ему позвонить — он звонил мне с неизвестного номера — я просто хочу еще раз просмотреть журнал вызовов, потому что, ну, я жалкая.

Я перестаю пролистывать звонки, сделанные на прошлой неделе, и смотрю на детали звонка. Это было в 1:14 ночи. Продолжительность 22 минуты 56 секунд.

Мне очень, очень понравился этот телефонный звонок. Он говорил, а я слушала. Затем я рассказала ему о своих страхах, вещах, о которых никогда никому не говорила, и уже слушал он.

И я, должно быть, самая большая идиотка на свете, мечтающая о человеке, которого, честно говоря, была бы рада больше никогда не видеть. Я сердито отмахиваюсь, пока мой взгляд не останавливается на Мэгс. Проверяю время на телефоне и вижу, что уже почти полночь.

Часовой пояс разный, в Чикаго на два часа позже, чем в Гармонии, так что еще не поздно позвонить ей.

Она почти сразу же отвечает

— Это заняло у тебя достаточно времени, Воробушек, — обвиняет она меня.

— Не прошло и месяца, Мэгс, — протестую я.

— Что ж, полагаю, я не могу винить тебя. Если бы у меня был такой горячий мужчина, как твой, я бы не могла дышать, находясь рядом с ним, так что мне бы тоже потребовалось время, чтобы прийти в себя — с разрешения Рэйзера, конечно.

— Мэгс! Боже… во-первых, фууу. Кажется, меня немного вырвало.

Слишком поздно я понимаю, что это прозвучало двусмысленно, когда Мэгс начинает кудахтать.

— Ну, разве не в этом весь смысл рвоты?

— Серьезно, Мэгс, я вешаю трубку, — предупреждаю я.

Я практически слышу, как она закатывает глаза.

— О, ты совсем не умеешь веселиться, Воробушек. Иногда я думаю об этом.

Хотя Мэгс всего на два года старше меня, ее мудрость, опыт, сексуальная раскрепощенность и явная стервозность заставляют ее казаться намного старше. И то, что они с Рэйзором вытворяют, заставляет меня краснеть до ушей.

— И вообще, Софи, как твои дела? Почему ты в таком раздражении ушла, из-за мафиози?

— Он — не…

— Тсс, ты думаешь, что Феникс обратил бы на него внимания при его первом появлении в клубе? И уж тем более на похоронах Рэйфа?

— Он мой парень. Я могла его привести, это не запрещено законом.

— Да, но на нем были перстни с печатками, которые кричали о его почтении, он вел себя так, будто президент и вице-президент были его солдатами! Не знаю, видела ли ты когда-нибудь таких байкеров в Друидах-Жнецах, но они выглядят чертовски устрашающе. Они заставляют взрослых мужчин мочиться в штаны. А взрослых женщин заставляют просто… намокать.

— Господи, Мэгс!

Она хихикает.

— В любом случае, ты понимаешь, о чем я.

Это правда. У моего отца в возрасте пятидесяти двух лет, двести фунтов крепких мускулов, а татуировок больше, чем кожи.

— Так что с ним? Накануне вечером вы двое были горячими и заинтересованными, а на следующее утро это было похоже на Арктику.

Я делаю большой глоток красного вина и снова смотрю на мольберт. Это началось как абстракция спокойных эмоций, но каким-то образом превратилось в коктейль из красного, желтого и редкого барвинково-синего цвета, который точно передает цвет глаз Нико. Я даже не помню, чтобы смешивала этот оттенок. Я бы винила в этом вино, но это все еще мой первый бокал.

— Это сложно, Мэгс.

— Нет, я думаю, это довольно просто. Какие чувства он вызывает у тебя?

Я качаю головой, делаю еще глоток вина и рисую.

В моей голове вспыхивает воспоминание. Это была одна из клубных благотворительных автомоек. Я помню классический черный Mustang, который Рэйф угнал позже той ночью, и я пошла с ним только для того, чтобы испытать пьянящий прилив адреналина, который дает вождение угнанного автомобиля.

На следующий день я все рассказала Мэгс. В то время ей было восемнадцать, она надеялась попасть в клуб и тусовалась с Рэйзором и другими байкерами. Мэгс была старшей сестрой, которой у меня никогда не было, и мы подружились.

— Помнишь Mustang, украденный Рэйфом тем летом, когда ты приехала к нам?

— Да, конечно.

— Когда я с Нико, я испытываю такие же эмоции, как в тот день.

— Хм, так ты делаешь это просто ради острых ощущений? Это просто секс, да?

Это хороший вопрос, поскольку я даже не спала с этим мужчиной.

— Это не… — начинаю я, но меня прерывает стук. — Э-э, погоди, Мэгс. Кто-то стучит в дверь… Думаю, это Кейд.

— Хорошо, надери ему задницу. Он тоже обещал мне позвонить.

Кейд появлялся у моей двери поздно ночью в перерывах между работой под прикрытием и падал на мой диван больше раз, чем я могу сосчитать. Тем не менее, я как мудрая женщина, тянусь за ножом, подхожу к входной двери и заглядываю в глазок.

Только на моем крыльце стоит не Кейд. Это Нико. Мое сердце колотится, когда я моргаю и смотрю еще раз, просто чтобы убедиться — вовсе не потому, что мне хочется еще раз взглянуть на него.

— Эм, Мэгс, мне придется тебе перезвонить, ладно?

— Черт, это он, не так ли?

Мэгс догадывается, вероятно, по дрожанию моего голоса, но я не отвечаю. Я просто бросаю трубку.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я через дверь, пытаясь не обращать внимания на жар, охвативший тело и внезапно промокшие трусики.

Ух ты. Я стала собакой Павлова. Это же так чертовски здорово.

Прошла всего неделя с его последнего посещения моего офиса. Прошла неделя с того проклятого телефонного звонка, который я не могу забыть.

Он просто стоит и ждет, стиснув челюсти и выглядя как мужчина с плаката для жесткого траха, греха и всего того, чего мне не следует хотеть.

Поэтому, конечно, я отступаю и открываю дверь, потому что кажется, что моя сдержанность сгустилась где-то вокруг пальцев ног.

Свет над крыльцом освещает его, подчеркивая точеные скулы и твердую челюсть.

Я открываю рот, чтобы сказать что-то — хотя понятия не имею, что именно — но у меня нет возможности.

— Я не трахался ни с кем уже месяц, — говорит он, нахмурив брови, как будто это очень серьезная проблема.

Я внимательно осматриваю его — от взлохмаченных темных волос до широких плеч и стройных линий бедер.

— Ты что, жил в глуши? — вопрос вылетает прежде, чем я успеваю это остановить. — Потому что это единственный сценарий, который я могу себе представить, где тебе будет сложно потрахаться.

Он смеется, но в этом нет никакого веселья, затем проходит мимо меня и заходит в дом.

Ладно, добро пожаловать. У меня не было приятной ночи живописи и тоски