Сяолун заговорил об этом, но Лин Фень ненадолго выпала из реальности, сильней сжав в своих руках чарку вина. Разве она не думала настучать наглецу по голове, когда читала книгу? Разве не хотела задушить этого бесчестного жеребца-осеменителя?

— Наставник, — прервала она его и подняла голову. — Наставник, послушайте! Давайте… давайте на какое-то время представим, что все это — книга. И вы, и я, и Ху Юнфень всего лишь герои романа, который может открыть и прочесть каждый. Но в этом романе главный герой — Ху Юнфень… И, как каждый герой романа, он наделен невероятной удачей, силой, богатство сыплется на него дождем, красотки готовы идти по головам ради одной его улыбки… И, согласно закону жанра такой книги, он непременно победит, преодолев все трудности, не прилагая усилий…

— Легко быть упорным, не прилагая усилий, ученица Лин Фень?

— Да, мастер. Это мои слова. Так вот… Представим, что он такой герой. Избранный. Все знают, что он главный герой, все знают, кто антагонист… Знают, что его противники потерпят неудачу и лучшее, что их может ожидать, это низвержение и изгнание… Что бы вы сделали? Как поступили, зная, что он главный герой?

Бей Сяолун некоторое время молчал. Смотрел на Лин Фень, словно впервые наконец-то увидел ее лицо, отделив от бесплотной массы учеников пика, застыв, подобно прекрасной картине.

— Этот вопрос и труден, и очень прост, Лин Фень. Если ты хочешь одолеть главного героя… просто стань главным героем сам.

— Что?.. — выдохнула она резко и нахмурилась. — Мастер! Это книга, а не мир!

— Для кого-то целая книга — это мир. Если ты считаешь, что все предопределено, то стал бы мир возвращать нас? Позволил бы помнить тот вариант будущего?.. Я так не думаю, — он усмехнулся, положил локти на стол и скрестил пальцы. — Именно поэтому ты должна стать главным героем этой… книги. Этот мальчик, Хан Бао… Он всегда соперничал с ним. Если предположить, что он антагонист, то…

— …достаточно сменить антагониста, чтобы он не погиб, — продолжила мысль Лин Фень и, окрыленная одобрительной улыбкой наставника, продолжила: — Все же героями становятся победители. Именно они обладают правом писать историю, а значит…

Внутри Лин Фень все похолодело, но вместо страха она испытала волнение, словно перед прыжком в бездну, зная, что вот-вот распахнет огромные крылья.

Все верно. Хан Бао никогда не будет настоящим антагонистом в этой истории. Истинное зло всегда прячется в тенях и скрывается за спинами тех, кто его представляет…

— В этой истории… мы и есть злодеи, — заключила Лин Фень, и ее взгляд наполнился решимостью и льдом. — Злодеи, что победят, став героями.

— Иного я и не ожидал от своей ученицы, — Бей Сяолун выглядел весьма довольным. Лин Фень улыбнулась ему и застыла в глубоком поклоне.

Если она хочет преуспеть, если она хочет выжить, если хочет отыскать путь домой, то ей следует объединиться с этим человеком. Он был совершенно прав: Лин Фень действительно выберет его, ибо у Бей Сяолуна было все, чего нет у Хан Бао.

Бей Сяолун был описан как человек, готовый заключить сделку с самим дьяволом, если нужно. И с этого дня дьяволом станет она сама.

Тишина, повисшая в комнате, превратилась в свидетеля молчаливого соглашения между мастером и ученицей, нет, двумя людьми, по воле злого рока оказавшимися низвергнутыми и по воле неба вернувшимися сюда. Здесь и сейчас двое четко принимали свои роли и свою участь. Равно как и цену, что придется заплатить в игре против того, кому об успехе поет целый мир.

«В книгах иногда главные злодеи и есть герои… Антигерои. Раз так, то я…»

— Эта ученица приносит извинения своему мастеру за малодушие. Эта ученица считала, что, оказавшись на вашем пике, сможет жить спокойной жизнью и попасть туда будет единственной ее трудностью, единственным ее усилием для того, чтобы ее судьба не повторилась… Отныне эта ученица приложит все усилия, чтобы быть достойной своего учителя и достойной того, чтобы мир запел для него.

— Для нас, — поправил ее Бей Сяолун, касаясь ее локтей, призывая посмотреть на него. — Отныне мы связаны с тобою тайнами, что крепче основания нашей горы. И если эта ученица действительно несет ответственность за свои слова, то этот мастер сделает ее героиней ее собственной истории.

— Учитель!

— А этот учитель будет стоять подле нее, — он вздохнул и поднялся. — Отдыхай. Завтра же я начну тренировать тебя. И, поверь, раз уж мы знаем… я не буду к тебе милосерден.

Лин Фень поклонилась ему и разогнула спину только тогда, когда дверь за наставником закрылась. Опустила глаза и сжала кулаки.

Если мир так против ее планов и ее чаяний… Если он так сильно жаждет ей помешать, то…

Она станет злодейкой, что перевернет историю в свою пользу. Жаль, что Хан Бао оказался всего лишь исполнителем, инструментом в руках… Если Бей Сяолун изначально стоял за хотя бы частью событий новеллы, то описанный в романе антагонист был лишь удобной марионеткой… И эту участь он опять приготовил для него.

К сожалению, Лин Фень думала по-другому. Она сделает Хан Бао тем антагонистом, что будет стоять с ней на одном уровне. У Ху Юнфеня были сильные слуги, прекрасные, могущественные и богатые, жена и три любимые наложницы, редкий боевой зверь, а у Хан Бао демоническая культивация, секта за спиной и ни одного истинного друга. Жаль, что придется разбить его чаяния относительно нее, но так будет лучше для обоих.

Некоторое время Лин Фень молча смотрела на закрытую дверь, словно ждала, что та вот-вот распахнется, и она увидит своего учителя или братьев снова. Или Сон Мей, она была бы сейчас рада любой компании, просто чтобы не чувствовать этой жуткой усталости и одиночества, что она испытала сейчас. В голове стало пусто, словно все мысли из нее утекли, как из дырявого горшка, усталость и переживания, что она сдерживала все это время, грозились прорваться наружу через плотину спокойствия и…

Лин Фень не выдержала. Медленно прибрала в комнате, разделась и рухнула на кровать, лицом в подушку. Некоторое время она молча лежала, не шелохнувшись, а после крепко стиснула ее в своих руках, прижалась лицом и наконец-то дала волю слезам.

13

Лин Фень проснулась с больной головой. Нехотя разлепила глаза, посмотрела в деревянный потолок своей комнаты и приложила ладонь ко лбу, пытаясь понять, заболела ли она или отделалась похмельем. Судя по тому, что движение казалось ужасно медленным, а все тело — налитым свинцом, при повороте головы та отзывалась