Каждый ученик жертвует каплю крови, что становится ядром сосуда. После нефрит закрывается, запечатывается, приобретает алый цвет и помещается в зал нефритов. Там хранят нефриты всех учеников, помещенные каждый в свою небольшую нишу. Так, с их помощью, мы можем понять, мертв ученик или жив, если тот отправляется на опасное задание… Или же виновен ли тот в преступлении против секты, нарушив ее правила.

— А нефриты наставников?.. Они тоже хранятся в зале? — спросила она, обдумывая слова своего мастера. Пока ничего нового она не узнала, поэтому оставалось только надеяться, что Бей Сяолун правдиво ответит на ее вопросы.

— Те хранятся в главном здании, но сама понимаешь, доступ в ту залу ученикам закрыт, — он усмехнулся и посмотрел на притихшую Лин Фень, решив ее поддеть. — Ты задумала что-то против меня, ученица Лин Фень?

— Я бы не посмела, наставник, — спокойно усмехнулась она, возвращая себе улыбку, зная, что тот лишь хотел потягаться с ней в остроумии, но сама девушка не была настроена на такой диалог, посему быстро перевела его в нужное себе русло. — А эти нефриты… Откуда они?

— О, тут все очень просто, ученица Лин Фень, — он тихонько рассмеялся и встал, складывая руки за спиной и поворачиваясь к выходу. Остановился, подумал, кивнул чему-то своему и повернул голову в ее сторону. — Нефриты для церемонии изготавливают резчики горы Бронзового Котла.

«Что?.. Это же… — Она дернулась и подняла голову, сталкиваясь с ним взглядом. Он смотрел на нее с хитрым прищуром, а она отвечала ему удивлением. В ее голове вспыхнул быстрый набросок плана, и она поднялась следом, будто бы желая попрощаться с ним должным образом. — Может, это мой шанс!»

— Эта ученица… желает взглянуть?.. — Голос наставника прозвучал мягко, словно драгоценный бархат, ласкающий кожу. Порыв ветра взметнул его волосы и полы мантии, крошечные подвески на шпильке издали мелодичный звон… Лин Фень поправила сбившуюся прядь волос за ухо и уставилась в глаза наставнику.

Он знал, что она хочет сделать.

«Нет! Если я сейчас попадусь, то окажусь в его ловушке и стану зависимой от его расположения окончательно! — Она заставила себя расслабиться и улыбнуться, вежливо склоняясь в поклоне. — Я не могу этого допустить».

— Эта ученица не смеет, наставник.

— Хм, — он дернул плечом и зашагал к выходу. Лин Фень явственно увидела легкое разочарование, что мелькнуло в его взгляде, но что она так и не узнает никогда, было то, как довольно Бей Сяолун улыбнулся, пробормотав, что ему не стоит терять бдительности рядом с этой «женушкой», что оказалась юркой не только в бою, но и в интригах.

Впервые за тысячелетия своего существования мужчина почувствовал некий… вкус жизни и интерес к тому, что происходит за пределами его мирка. Вечная жизнь развращает, делает либо слишком безразличным, либо достаточно сумасшедшим. Со временем вещи надоедают, пресыщают, перестают приносить хоть какую-то радость… И остается лишь держать свое тело и разум в узде тренировками и медитациями, раз за разом «отрезая» от себя человечность и страсти… Но лишь редкие из бессмертных могли достичь чего-то подобного.

Бей Сяолун познал все: от ненормальной любви, что разрушала все границы, до безумной скуки, что заставляла бессмертных плести многочисленные интриги и обижаться на пустом месте, словно дети. При всей идеальности существования мира горных рек и озер он был далеко не идеальным… Великие бессмертные, что одолели все земное и вознеслись, став частью великого потока Ци, рождались все реже, великие герои были продуктом игр и интриг сект, великие катастрофы свершались зачастую просто потому, что кому-то из их числа «просто стало скучно»…

Бей Сяолун довольно хорошо знал этот мир. И знал, что подобные Лин Фень возникают не раз в тысячелетие, но раз в десять, сотню, тысячу тысяч лет… Он явственно ощутил то, что описывал его названый брат Лей Минг в тот момент, когда впал в свой транс и изрек новое пророчество. Волнение. Дуновение тысячи пронзительных ветров, что впиваются в кожу, проникают глубоко внутрь, до самого сердца, и разрывают тебя не для того, чтобы убить, но изменить… Дева пустой души. Дева, что меняет мир. Дева, чья душа — это странник в ничто…

Бей Сяолун улыбнулся, и его улыбка была дьявольски прекрасна: ну как он может упустить такой шанс увидеть с первых рядов, как рушится установленный уклад? Как мир приходит в хаос — нет, движение! Он, великий мастер секты горы Лань, лично убедится, что Ху Юнфень не станет властителем мира.

Он собственными руками посадит Лин Фень на трон. Двуликий Сяолун наконец-то нашел себе новое развлечение, достойное его.

Лин Фень же, догадывающаяся, но не осознающая в полной мере планы наставника, тем временем аккуратно кралась в сторону мастерских, постоянно оглядываясь и думая, как ей поступить с нефритом. Пока план был довольно зыбким и базировался на том, насколько она окажется ловкой и насколько преуспеет в копировании нефрита. Сейчас она знала немного заклинаний, и те были самыми простейшими, что могли исполнить даже зеленые новички вроде нее, но Лин Фень умела использовать простые вещи нестандартно. Она планировала выкрасть… нет, позаимствовать на какое-то время до церемонии один нефрит, скопировать его, вернуть на место и сделать заготовку заклинания изменения цвета. Сделать белое красным — раз плюнуть. А пока в печати будет достаточно Ци, она будет держаться…

«Одна из трудностей, это как незаметно активировать печать на церемонии… Допустим, внутри копии я сделаю метку, однако… как заменить настоящий нефрит на свою подделку из глины? И как поддерживать ту потом? Бегать в зал нефритов и подпитывать его каждый раз?..» — Она вздохнула, прокравшись внутрь мастерской, и огляделась. Пока учеников было немного, и на снующую здесь младшую никто не обращал особого внимания, занятый своим делом, лишь скользнув по той взглядом. Братья с пика знали, что Лин Фень хотела изучать резку, поэтому в ее визите не находили ничего предосудительного. Ремесленник ремесленника, как говорится…

Оглядевшись внимательней и не найдя ничего похожего на нужные заготовки к церемонии, Лин Фень скользнула на склад и принялась осторожно поднимать крышечки стоящих внутри ящиков, воровато оглядываясь, пока наконец-то не наткнулась на пять новехоньких сосудов. Белый нефрит, изящный, с многочисленными прорезями и отверстиями, напоминал причудливое сплетение водорослей, что танцевали свой танец в воде, был небольшим и легко умещался в ее ладошку. Но больше искусной резьбы Лин Фень порадовало, что на каждом сосуде было выгравировано имя ученика, которому тот предназначался. Младшая ученица облегченно вздохнула и схватила свой, воровато пряча в рукаве и возвращая все на место.

«Мне это