производства, поддерживать которое нормы ВТО запрещают? Нет, не можем – так уж исторически сложилось. Вот что писал авторитетный эксперт, бывший заместитель председателя Госкомитета РФ по оборонным вопросам В.В. Шлыков о том, почему ЦРУ не могло, даже затратив миллиарды долларов, установить реальную величину советского ВПК: «За пределами внимания американского аналитического сообщества и гигантского арсенала технических средств разведки осталась огромная “мертвая зона”, не увидев и не изучив которую, невозможно разобраться в особенностях функционирования советской экономики на различных этапах развития СССР. В этой “мертвой зоне” оказалась уникальная советская система мобилизационной подготовки страны к войне. Эта система, созданная Сталиным в конце 20-х – начале 30-х годов, оказалась настолько живучей, что её влияние и сейчас сказывается на развитии российской экономики сильнее, чем пресловутая “невидимая рука рынка” Адама Смита.

Чтобы понять эту систему, следует вспомнить, что рожденный в результате Первой мировой и Гражданской войн Советский Союз был готов с первых дней своего существования платить любую цену за свою военную безопасность… Начавшаяся в конце 20-х годов индустриализация с самых первых шагов осуществлялась таким образом, чтобы вся промышленность, без разделения на гражданскую и военную, была в состоянии перейти к выпуску вооружения по единому мобилизационному плану, тесно сопряженному с графиком мобилизационного развертывания Красной армии…

Советское руководство сделало ставку на оснащение Красной армии таким вооружением (прежде всего авиацией и бронетанковой техникой), производство которого базировалось бы на использовании двойных (дуальных) технологий, пригодных для выпуска как военной, так и гражданской продукции. Были построены огромные, самые современные для того времени тракторные и автомобильные заводы, а производимые на них тракторы и автомобили конструировались таким образом, чтобы их основные узлы и детали можно было использовать при выпуске танков и авиационной техники. Равным образом химические заводы и предприятия по выпуску удобрений ориентировались с самого начала на производство в случае необходимости взрывчатых и отравляющих веществ… Создание же чисто военных предприятий с резервированием мощностей на случай войны многие специалисты Госплана считали расточительным омертвлением капитала…

Сама система централизованного планирования и партийного контроля сверху донизу идеально соответствовала интеграции гражданской и военной промышленности и была прекрасной школой для руководства экономикой в условиях мобилизации. Повышению эффективности мобилизационной подготовки способствовали и регулярные учения по переводу экономики на военное положение… Именно созданная в 30-х годах система мобилизационной подготовки обеспечила победу СССР в годы Второй мировой войны…

После Второй мировой войны довоенная мобилизационная система, столь эффективно проявившая себя в годы войны, была воссоздана практически в неизменном виде. Многие военные предприятия вернулись к выпуску гражданской продукции, однако экономика в целом по-прежнему оставалась нацеленной на подготовку к войне…

Совершенно очевидно, что капитализм с его рыночной экономикой не мог, не отказываясь от своей сущности, создать и поддерживать в мирное время подобную систему мобилизационной готовности» [99].

Все это было известно производственникам. На слушаниях в Госдуме они говорили, что в любом изделии отечественного машиностроения эксперты ВТО обнаружат скрытую субсидию – или использован материал, разработанный по заказу государства для ВПК, или оборудование, закупленное для оборонного производства, но в «свободное время» используемое для гражданских целей. Обнаружение таких субсидий наказывается, согласно нормам ВТО, крупным штрафом независимо от их величины (которую к тому же невозможно вычислить, как показал опыт ЦРУ).

Кстати, США не подчиняются нормам ВТО, они оговорили для себя особый режим – главенство национального законодательства над нормами ВТО[31]. Наоборот, в Конституции РФ установлено главенство международных договоров над законами России.

Нормы ВТО означают прямое воздействие на научно-техническую деятельность в России. Дело не только в запрете государству поддерживать ту или иную наукоемкую отрасль (например, авиастроение) с помощью субсидий, но и в обязательствах страны-члена ВТО привести свое патентное законодательство в соответствие с соглашением ВТО об интеллектуальной собственности (ТРИПС). Оно позволяет принудительное лицензирование патента, если его держатель в течение трех – пяти лет не начал промышленного производства и экспорта продукта или если он производит его с завышенной, по сравнению с конкурентами, себестоимостью. Нынешние возможности быстрого внедрения результатов нашей отечественной науки сократились, и западные конкуренты смогут выпускать на рынок запатентованные в России продукты раньше наших товаропроизводителей. В этих условиях продолжится свертывание отечественных исследований и разработок.

Говоря попросту, выполнение норм ВТО в условиях кризисов невозможно. Важная сторона глобализации заключается в ослаблении национальных государств большинства стран, подчиняет суверенитет интересам инвесторов. В 1997 г. большая передовая статья в «Нью-Йорк таймс» имела заголовок: «США экспортируют свои рыночные ценности с помощью глобальных торговых соглашений». Речь шла о соглашении ВТО по телекоммуникациям. Как сказано в статье, это соглашение дает США «новый инструмент международной политики» – участники соглашения обязаны предоставить иностранным инвесторам права делать без ограничений капиталовложения в этой сфере [100, с. 105].

Вступление в ВТО – препятствие интеграции стран СНГ и укрепления Евразийского союза, т. к. не допускаются привилегированные отношения в области тарифов, пошлин и цен, особенно на сырье и энергоносители.

Хотя мы не оцениваем баланс выгод и потерь от ВТО, отметим, что через три года пребывания в ВТО директор Департамента содействия инвестициям и инновациям Торгово-промышленной палаты России А. Вялкин сообщил, что заметно усилилось расслоение экономики России на высокодоходные и малорентабельные сектора, не оправдываются надежды на увеличение доступа на международные рынки. Он сказал: «Фактически перекрыт доступ к передовым технологиям, катастрофически упали объемы прямых иностранных инвестиций, чрезвычайно затруднен доступ к дешевым финансовым ресурсам – а ведь это были главные цели нашего вступления в ВТО. Да и для простого российского потребителя членство в ВТО малозаметно: ожидаемого снижения розничных цен на импортные товары так и не произошло… Парадокс в том, что применяемые сегодня в отношении России ограничительные меры находятся в прямом противоречии с принципами ВТО, что позволяет говорить о том, что возможности членства в этой организации в ближайшей перспективе вряд ли обеспечат нам ожидаемые экономические преференции» [101].

Методологические изъяны когнитивной структуры постсоветского обществоведения

Ценностный нигилизм

Это изъян мировоззренческой матрицы, который при рассуждениях и объяснениях становится методологическим дефектом. Йохан Хейзинга говорил, что свобода государства от морали – величайшая опасность, угрожающая западной цивилизации, это «открытая рана на теле нашей культуры, через которую входит разрушение». Эта свобода была легитимирована для власти в период Возрождения нарождавшейся интеллигенцией. В Новое время эту функцию взяли на себя обществоведы и очень немногие ученые в естествознании.

Точнее, эта опасность возникла в ходе Реформации, которая изменила и картину мира (разрушение Космоса и десакрализация мира), и представления об этике и эффективности. Есть выражение: протестантизм «позволил власти