недостаточно. Может, ещё ничего и не случится…

Пока я раздумываю, телефон начинает звонить сам.

– Привет, – говорит трубка Сашкиным голосом – почти трезвым. – Ты что, с Леркой поссорилась?

У меня случается дежавю.

Быстро рассказываю, как всё выглядело с моей точки зрения. На том конце шумно вздыхают.

– Ты же не думаешь, – спрашиваю с подозрением, – что она права и тебе из-за меня плохо?

– Да нет, – тянет он, а потом вдруг признаётся: – Сплю без тебя паршиво. Всё кажется, что если тебя рядом нет – значит, пропала, кто-то украл. Дёргаюсь, просыпаюсь, Витальку пару раз будил, когда он тоже пытался днём после гулянки дрыхнуть.

Он зевает в трубу, и я тут же начинаю беспокоиться.

– А как ты дежурить собрался, если не выспался, да ещё после турнира? Да ещё выпил, а обед наверняка пропустил – тебя же там под кустиком и срубит. Может, пропустишь?

Говорю и сама понимаю, что с точки зрения крутого мужика звучит это, наверное, как поучения мамочки. Но пока я соображаю, как смягчить формулировку, он зевает ещё раз, смущённо хмыкает и признаётся:

– Да не дежурю я сегодня. Никитич сказал: «Ты бухой, вали к своей бабе». Так что… – Он делает паузу, и мне хочется его стукнуть: почему драконов бояться не надо, а надо меня?! – Я бы это… пустишь?

Голос его звучит так жалобно, что мне становится смешно. Несколько секунд я позволяю себе поупиваться ощущением собственного превосходства пополам с умилением, пока умиление не побеждает. Да и какой у меня, собственно, выбор? Сказать: «Вали к маме», а потом сидеть по разным квартирам, как дураки, мёрзнуть и скучать?

Выглядываю в окно, пытаясь сориентироваться. Ох ты ж, куда меня занесло…

– Я дома буду через полчаса, – отвечаю я, начиная пробираться к выходу. Сашка облегчённо вздыхает и наверняка расплывается в улыбке – я не вижу, но представляю так чётко, что в груди развязывается тяжёлый узел, а в горле набухает комок. Ох, как же я соскучилась… – Только смотри, у меня там из еды пельмени, гречка и творог.

– Годится, – быстро соглашается он. – Я тут шаурму в обед съел, не очень-то и голодный…

– Шаурму?! – ужасаюсь я, выбираясь из автобуса на улицу, и на меня тут же набрасывается ветер. Вот сейчас не помешал бы телепорт до дома… – Ты отравиться хочешь?!

– Да нормальная она была, – оправдывается он, но голос повеселел настолько, что я едва сдерживаю улыбку, а узел внутри распускается, распускается…

На улице уже горят фонари и светятся фары. Я дожидаюсь зелёного, перебегаю дорогу, заныриваю в тёплый, уютный трамвай и устраиваюсь у окна.

– Только не вздумай за руль садиться, слышишь? Такси вызови. – Слышу, как его окликают нетрезвые голоса, предупреждение царапает изнутри, и я всё-таки выговариваю: – И не пей там больше, ладно? Мало ли что, неспокойно как-то.

– Да не вопрос, – отзывается он и тут же шипит кому-то в сторону: – Не-не, Лёх, мне хватит! Меня невеста ждёт!..

«За кадром» слышится разочарованный гул, смех и что-то про подкаблучников, Сашка отвечает ехидно и не особо прилично – про зависть тех, кто на ручном режиме. Мужики хохочут, я тоже фыркаю, и он спохватывается:

– Ой, прости-прости. Я щас, я… Я тебя люблю, Кать, сильно-сильно.

Всё, я растаяла.

– И я тебя, – говорю чуть слышно, глядя на проплывающий мимо вечерний город. – Очень-очень.

Он прощается, обещает, что вот прям сейчас будет звонить в такси и, может, купить чего-то вкусного по дороге или цветов?..

– Птичку, – говорю я.

– Чего?

– Неважно. Приезжай.

А может быть, весна потому и приходила, что ужасно скучала по этим смешным людям?..

Глава 15. О маньяках и кустах

Утром я просыпаюсь от звонка будильника. Попытки выключить его на ощупь успехом не увенчиваются, я кое-как разлепляю глаза и обнаруживаю, что, хотя на улице уже светло, до запланированного подъёма ещё целых пятнадцать минут и вообще звонит Сашкин телефон.

Сам Сашка дрыхнет богатырским сном у меня под боком и плевать хотел на внешние раздражители. Я пару раз тыкаю его пальцем – безрезультатно. Потом ещё некоторое время жду, когда звонящий отстанет или абонент таки проснётся, но моё терпение заканчивается раньше.

Телефон, как назло, лежит на полу, и, чтоб его достать, нужно либо встать окончательно, либо перегнуться через Сашку, но стоит мне решиться на второй вариант, как он меня ловит и прижимает к себе так, что я утыкаюсь носом в его плечо. И попробуй вывернуться, накачал мышцы на своих ежах…

…Хорошие такие мышцы, тёпленькие, и лежать на них удобно. Точно ли я хочу выворачиваться?..

Ещё б эта зараза электронная звонить перестала!

– Ну Саш!..

Он издаёт невнятное мурлыканье и трётся щекой о мою макушку, цепляясь щетиной за волосы.

– У тебя телефон!

В ответном бормотании разборчиво звучат два слова: «хрен» и «спать». И я бы даже не спорила, но звонит же, зараза!

– Ну хоть выключи его!

Сашка издаёт недовольное «бу-у-у», не глядя нашаривает телефон, подносит к уху и спрашивает:

– М-м-м?

Моё ухо недалеко, и мне отлично слышно, как из трубки категорически требуют:

– Саня, дуй на водохранилище живо.

Сашка глубоко вздыхает, приподнимая меня вместе с одеялом. Я закатываю глаза: вот ведь злые драконоборцы, никак не дают человеку выспаться!

– Хрмф… А чего сл… – зевок, – …чилось?

В трубке усмехаются.

– Да вот, маньяка поймали.

Я поднимаю голову. Сашка жмурится, потом несколько раз моргает и героически сдерживает очередной зевок.

– И кто это?

– Я, б… – нетерпеливо бросает Кожемякин. – Давай живей, надо собак срочно домой завезти.

С этими словами он отключается, оставляя нас недоумённо таращиться друг на друга.

– Это он так шутит? – наконец спрашиваю я.

– Хрен его знает. Блин, машину на работе оставил… – Сашка сердито сопит и растирает лицо ладонями. – Голова ещё гудит… Ты мои джинсы не видала?

Я тыкаю пальцем. Гошка за ночь устроил себе гнездо из разбросанной одежды и с удобством там дрыхнет. Сашка вздыхает, но встаёт и идёт отбирать у дракона свои шмотки, а я позволяю себе ещё немного поваляться, полюбоваться фигурой будущего супруга и подумать о том, что вчерашние турнирные «ежи» подняли бы своего победителя на смех, если б им довелось увидеть, как он сюсюкает с козявкой, которая даже мельче кошки.

Но им уже всё равно. А мне тоже пора вставать.

Когда ж ещё покажут настоящего маньяка?

* * *

От шоссе, где нас высадил таксист, до нужного места приходится топать по грунтовке, а потом и вообще по бездорожью. Я здесь не ориентируюсь от слова «совсем», но Сашка уверенно тащит меня сквозь бурьян к зарослям: летом была бы сплошная стена зелени, а сейчас видно, как между стволами поблёскивает на утреннем солнышке вода. Тропа, ведущая к пляжу, зачем-то перегорожена красно-белой ленточкой, и возле неё торчит незнакомый парень в форме.

Будний день, восемь утра, конец марта. Они боятся, что толпа народу явится купаться и помешает следственным действиям?

Порыв ветра приносит с берега запах химической сирени. Сашка нервно озирается.

– Василич обычно вон там машину ставит, – поясняет он негромко, тыча пальцем в сторону муниципальной стоянки. – А в засаде как раз в этих кустах сидел…

Тропа сразу за ленточкой идёт резко вниз, да ещё под углом, и что там на берегу происходит, вообще непонятно. Сашка пытается дозвониться до наставника, дежурный подозрительно на нас поглядывает, а когда третий подряд звонок срывается, окликает:

– Эй, не ты Соколов, случаем?

Сашка резко оборачивается.

– Ну я.