на берегу, добавил. Так и сказал: перебрал, отрубился, очнулся – труп.

Сашка косится на него, потом пожимает плечами. Князев ловит мой взгляд – не слишком добрый, – хмыкает, но от вопросов о подробностях совместно проведённой ночи воздерживается. Вместо этого он достаёт рацию и зовёт Семёна с протоколом и списком изъятых у Кожемякина вещей. Их немного: на куске полиэтилена возле самых густых кустов лежат рюкзак, дождевик, бинокль, фляга, ключи…

– Термос не тот, – вдруг говорит Сашка, скручивая с оного крышечку. – У него вот тут петелька отломилась, давно уже, а здесь целая.

– Вы позволите?

Князев забирает термос и внимательно осматривает. Обычный такой, серебристый, по краю крышки кольцо из чёрного пластика, а на нём – петелька для ремешка.

– Крышка другая, – резюмирует он наконец. – На ней и царапин меньше, чем внизу. А здесь, кажется, была наклейка…

Он скребёт ногтем липкий квадратик на крышке, потом оглядывается, словно надеется увидеть второй такой же термос, но на пляже даже мусора нет, если не считать таковым дохлого дракона.

Дракониху.

Как она вообще очутилась на пляже? Такую тушу собаками из воды не выгонишь, тут пара метров от берега – и глубина…

В итоге термос Князев таки отбирает на экспертизу. Сашка спохватывается, что собаки наверняка голодные, сгребает вещи в рюкзак и наматывает поводки на кулак.

– Шефу надо позвонить, что мы задержимся…

Он кривит губы, глядит на собак, на меня, на Князева. Я вспоминаю, что дом Кожемякина, во-первых, за городом, а во-вторых, в противоположной от работы стороне. Пока Сашка будет туда-сюда кататься, полдня пройдёт.

Я уже собираюсь сказать, что вызову такси, но Князев успевает раньше:

– Я её подвезу. Надо ж убедиться, что она ни во что по дороге не вляпалась.

Сашка морщится, но кивает и на прощальное рукопожатие таки отвечает. Я чмокаю его в щеку, и он уходит по оставленной уазиком просеке.

Князев глядит на часы.

– Семён Семёныч, пни этих, с прицепом, где их носит до сих пор? Не до ночи же нам эту тушу сторожить. Экологи уже всё осмотрели, драконоборцы тоже.

Семён берётся за телефон. Я оглядываюсь на дракониху, но тут же отворачиваюсь.

– А драконит в его вещах не нашли, – говорит вдруг Князев. – Он заявил, что никакого кристалла и не видел, и вообще пьяный был. Эксперты, конечно, остаточное излучение замерят, может, и правда. Но чует моё сердце, что кого-то наш Василий Никитич покрывает, да так, что сам сесть готов.

Я оборачиваюсь.

– А что, могут и посадить?

Князев пожимает плечами и глядит вдаль.

– Ну, ножик, кредиты опять же… Хрен знает, Кать. Мне в контексте вчерашнего разговора всюду мерещатся подвохи. – Он невесело хмыкает и добавляет: – Мы теперь всем составом раз в месяц сдаём экспресс-тесты на ментальные воздействия, кто не сдал – отстраняют. Этого тоже надо будет проверить.

Я отвожу взгляд. Хочется сказать что-то утешительное, но капитан полиции – не Гошка, с ним не посюсюкаешь…

Князев будто распознаёт мои намерения. Сдвигает очки на кончик носа, насмешливо глядит на меня поверх затемнённых стёкол и кивает в сторону, куда ушёл Сашка.

– Твоему-то хорошо, чуть что – и в реанимацию.

Внутри меня тут же вскипает возмущение, уничтожая на корню все ростки сочувствия. Но прежде чем я успеваю подобрать слова, за кустами в начале тропы слышится сперва сердитый женский голос, а потом – возмущённый мужской:

– Девушка, ну куда?!

Прорвавшаяся сквозь охрану девица в голубых джинсах и светлой ветровке с капюшоном бегом вылетает на пляж, резко тормозит, ахает и зажимает рот обеими ладонями. Гошка радостно чирикает. Дежурный добегает до нарушительницы, ловит её за руку, она резко дёргается, капюшон сваливается с головы, и по огненно-рыжим кудрям я опознаю знакомую заводчицу. Невысокий рост, хрупкое сложение и стиль унисекс действительно делают её похожей на школьницу, но так-то она меня старше лет на десять.

– Лиза!

Я подбегаю ближе, и она меня тоже узнаёт.

– Катя!

На меня тут же изливается целый словесный водопад – голос у неё по-девчоночьи звонкий. Краем глаза я вижу, как Князев машет рукой, веля дежурному отпустить добычу, тот нехотя слушается. Лиза делает паузу, морщит нос с таким видом, будто вот-вот покажет ему язык, но сдерживается и ловит меня за обе руки. За каких-то пять минут я узнаю, что она руководит группой волонтёров, которые взяли на себя заботу о драконах в водохранилище: подкармливают, очищают берега от мусора, ругаются с разными службами, выбили в Департаменте запрет на охоту, а в муниципалитете – проект смотровой площадки и ограждения. Крупные драконы в нашем регионе – редкость, в водохранилище всего шесть особей, и Лиза с друзьями всячески заботится о том, чтобы они чувствовали себя комфортно.

– Сволочи, ну какие же сволочи, – бормочет она, выпуская наконец мои руки. Делает несколько шагов к дракону, потом, спохватившись, отшатывается назад. – Бедненький, маленький, как же ты теперь без мамы? Его ведь свои же сожрут…

Лиза беспомощно оглядывается и смотрит почему-то на Князева.

– Вы можете его забрать? – уточняет капитан.

Лиза убито мотает головой.

– Да куда мне… Был бы хоть сухопутный… Да вы же знаете, они в неволе не живут совсем… Если б хоть сеткой огородить…

Она всхлипывает и закусывает кулак. Я не удерживаюсь и тоже шмыгаю носом. Князев вздыхает и косится сперва на неё, потом на меня.

– Полкилометра выше по течению, – говорит он, – старый детский лагерь. Циркачи там обосновались – вот те, на которых вы в субботу с Владом ходили, Зверев у них директор. Может, возьмут? Водные драконы у них вроде тоже есть, должны как-то организовать содержание…

Лиза вскидывает голову и будто загорается изнутри.

– Зверев? Анатолий Сергеевич? Ой!.. Я сейчас же побегу, товарищ капитан, спасибо большое! Только вы её не увозите, пожалуйста, пока я не вернусь, он же уплывёт сразу!..

– Я с тобой!

Лиза радостно кивает, хватает меня за руку и уже собирается рвануть вверх по тропе, но утыкается носом в дежурного. Князев тут же прихватывает меня за рукав и, быстро улыбнувшись, отводит в сторонку.

– Ну и куда?

Я удивлённо хлопаю глазами.

– Я ж с ним лично знакома, – поясняю очевидные вещи. – Проще будет договориться! Ну и… Вдруг кто из его сотрудников видел чего?

Капитан трагически закатывает глаза.

– Платонова, блин! Повторяю вопрос: ты-то куда намылилась?! Я с ней Семёна отправлю, у него, по крайней мере, полномочия на опрос свидетелей есть!

– А у меня – личное знакомство и поручение Ундины!

– Ты ж не хотела его выполнять!

А я и сейчас не хочу. Но вид осиротевшего драконёнка и всхлипывающей Лизы будит внутри нездоровый энтузиазм и желание навалять вот прям всем. Наверняка цирковых драконов тоже выгуливают, а полкилометра вообще не расстояние. К тому же привязанные фамильяры не дикие драконы в клетках, они могли забеспокоиться, что-то услышать, среагировать на магию. А два человека, владеющие драконами, уж точно найдут, о чём поговорить, вдруг и вспомнится что-то, чего полиция спросить не догадается?

Все эти соображения я вываливаю Князеву. Он в ответ глядит на меня прямо матом.

– Нарываешься, Платонова, – шипит он. – Ох как нарываешься… Сеня, бегом ко мне! – гаркает он на весь пляж.

…Через пять минут мы с Лизой и Гошкой выбираемся на ведущую к лагерю дорогу. Скрытый микрофон, приколотый под воротником моей куртки, передаёт звук Семёну на телефон, а в небе над нашими головами парит квадрокоптер. Сзади топает давешний дежурный Вова – мало ли, вдруг в лесу ещё