Бауман поправляет свой галстук.

– Хм. Что ж. Как бы то ни было, мы пришли теперь к этому решению. Правда, это лишь временная мера, поскольку вы будете вне зоны покрытия через… – он смотрит на свой планшет, – примерно через две недели или даже меньше. Так что вам в любом случае придется совершить «И-Ви-Эй». Томас, вы должны осознать, что это дело первостепенной важности. Сделать это нужно непременно и как можно скорее. Иначе вы просто потеряете связь с нами… с Землей. Если что-то у вас пойдет не так, мы не сможем уже ничего исправить. Конечно, вокруг Марса имеется сеть спутников, и, вероятно, вы сможете использовать их, когда выйдете на орбиту Марса, но до этого момента связь с вами будет потеряна на целых шесть месяцев. Так что решить эту проблему сейчас жизненно необходимо. Вы должны сделать это.

– Нет.

– Да.

– Отстаньте от меня, – говорит Томас. – Я не выйду туда, понятно?

Клаудия отодвигает локтем Баумана, чтобы самой занять передний план.

– Боже мой, вы ведете себя как мальчишки на детской площадке.

Томас подается вперед, всматриваясь в изображение на экране. В Клаудии что-то изменилось со времени их последней видеосвязи.

– Вы что-то сделали с волосами?.. – спрашивает он.

Клаудия делает паузу и смущенно проводит рукой по своей шевелюре.

– Э-э-э, да. Я вчера сделала стрижку. Но я не думала, что вы… А вам нравится?..

Затем уже Бауман, в свою очередь, оттесняет Клаудию в сторону. Его брови так и ходят ходуном.

– Что это вообще такое? Вы разговариваете, как в какой-то рекламе кофе!

Клаудия поднимает бровь, и Томас невольно улыбается. Уж не ревнует ли директор Бауман? Как интересно. Выходит, он неровно дышит к Клаудии? Внутри у Томаса просыпается ехидство, и он говорит:

– Да, мне нравится. Вам очень идет. А вы еще и покрасили волосы?

– Боже ты мой, – брови Баумана совершают еще несколько замысловатых движений. – Клаудия, скажите ему нашу новость.

– Что еще за новость? – спрашивает Томас, подозрительно прищуривая глаза.

Клаудия смотрит в свой айпад.

– Мы сообщили СМИ, что вам предстоит совершить выход в открытый космос на следующей неделе. Мы рассказали, что на корабле возникли некоторые проблемы. Добавили, конечно, немного драматизма. Эта история очень хороша для нашего пиара.

– Очень жаль, но вам придется всех разочаровать и сказать, что все отменяется. Я не собираюсь ничего подобного делать ради кого бы то ни было.

Бауман снова теребит свой галстук.

– Томас… неужели вы хотите, чтобы все считали вас… трусом?

Томас с трудом удерживается от того, чтобы не расхохотаться.

– Это не «Назад в будущее», и я не Марти Макфлай. Со мной этот номер не пройдет. Потому что – так уж получилось – это сущая правда. Да, я трус. И именно поэтому оказался там, где я сейчас.

Прежде чем отключиться, Томас успевает заметить, как Бауман озадаченно смотрит на Клаудию и произносит: «Назад в будущее?»

– Здравствуйте, майор Том.

– Здравствуйте, Глэдис, – отвечает Томас, прижимая трубку к уху плечом. – Надеюсь, на этот раз вы не бродите где-нибудь неприкаянной?

– Не больше, чем обычно. Ну да ладно, я просто вот о чем размышляла. Когда вы ложитесь спать, где вы паркуете свой космический корабль?

– Паркую? – удивляется Томас. – Это же вам не дом на колесах. И в космосе нет придорожных стоянок. Мой корабль все время летит вперед. И он не остановится до тех пор, пока не выйдет на орбиту Марса дней через двести.

– Понятно, – говорит Глэдис. – Мне просто было интересно. Кстати, вы уже поужинали?

– Ну, я съел какую-то гадость из тюбика, так что можно считать, что да. – Томас чувствует, что следует, вероятно, проявить взаимную вежливость: – А вы?

– Не помню! Но я не отказалась бы сейчас от жареной картошки с гороховой жижицей и хрустяшками.

– Единственное, что я понял из всего этого, – жареная картошка. А что, черт возьми, такое «гороховая жижица»?

– Это жидкость от варки гороха, – растолковывает ему Глэдис, как дурачку. – А хрустяшки – это кусочки жареной рыбы в кляре. И самое главное, вы платите только за жареную картошку, а гороховую подливу и хрустяшки вам дают бесплатно. Это такая вкуснятина! Вам обязательно нужно попробовать.

– Боюсь, у меня уже не будет такой возможности, если только провизию для меня собирали не ваши земляки из Уигана.

– Ну ладно, пожалуй, мне пора, – говорит Глэдис.

– Подождите… Вы случайно не сильны в разгадывании кроссвордов?

– Кроссвордов?.. Хорошие головоломки я люблю, это да. Всегда покупала себе сборник головоломок каждый год в отпуск. Однажды, помнится, сидела я на пляже в Саутпорте – моря почти не видно было, такой сильный был отлив. И еще накрапывал дождик. В результате вся страница моих головоломок намокла.

– Интересно, – говорит Томас. – Но все же вот, послушайте. То, что долго бредет позади, может разрывать сердце, как гласит мудрость, семь букв. Не то чтобы у меня какая-то надежда на вас, но все же, может быть, голова у вас работает как-то по-другому…

– Знаете, вы это сказали, и мне вдруг вспомнилась воскресная школа. И еще мы ходили на гуляния в праздник Пятидесятницы. Моя мама всегда готовила для меня новое платье и сумочку, чтобы люди клали мне туда монетки. Вот… а мой Билл умер от сердечного приступа, знаете?

– Все ясно, – говорит Томас. – Не сочтите за грубость, но, похоже, не стоило мне вас спрашивать.

– Нет, сочту за грубость! Вы очень, очень грубый. Но вы помогаете Джеймсу – это так мило с вашей стороны. Ах, да, я тут еще вспомнила, о чем хотела с вами поговорить. Конечно, Джеймсу сейчас всего десять, но ему уже надо начинать думать о будущем. И вот что я подумала: хорошо бы ему стать таким бравым астронавтом, как вы. Вы не могли бы замолвить там за него словечко?

– Ну вообще-то нет. Здесь это так не делается. Это же не то что пристроить знакомого на работу куда-нибудь на местный завод.

– Эх, жаль, – говорит Глэдис. – Я думала, это даст ему какие-то надежды на будущее. Он ведь у нас очень силен в науках. А если он победит в этом конкурсе, ему тогда могут предложить работу у вас?

– Что ж, возможно, когда он вырастет.

– А сами вы как устроились астронавтом?

– Человек, который должен был полететь, умер от остановки сердца.

– Ну надо же! Не успело освободиться место – а вы тут как тут! Прямо как на заводе. А вы говорите, ничего подобного. Но, скорее всего, там было что-то еще. Они не отправили бы в космос первого попавшегося старину Тома, Дика или Гарри. Наверняка была еще какая-то причина.

– Как ни странно, действительно была, – говорит Томас.