деваться от стыда. Вечер был великолепным, Ротшильд, старичок уже, сидел и болтал с Раей у камина, а его дочка подбежала к Рае и спросила, не может ли та одолжить ей свой костюм, потому что у нее скоро бал и она хочет быть там самой красивой (кстати, костюм она Рае до сих пор не вернула – наверно, оставила на память).

Во время одного из танцев Раю пригласил Андреа Дотти, муж Одри Хэпберн, и сказал:

– Я тебе куплю билет на Гавайи, я приглашаю тебя.

– Хорошо, но тогда моего мужа тоже пригласи, – ответила Рая. Вынести такого оскорбления Дотти не смог. Когда гости уже собирались расходиться, Рая одевалась в свое пальто с капюшоном, кто-то схватил ее сзади за плечи, развернул и поцеловал в губы. Это был отвергнутый итальянец, пожелавший таким образом самоутвердиться. Цыганка Рая в ответ смачно плюнула ему в лицо. Одри стояла буквально в двух метрах от них. У присутствовавших округлились глаза и отвисли челюсти. А Рая спокойно собралась со своими сопровождающими, села в «Роллс-Ройс» и уехала…

Однажды во Франции Раю пригласили на закрытый концерт в богатую именитую виллу. Она вся была украшена корзинами шикарных цветов, свечами. В центре главной залы стояло роскошное кресло, вокруг которого горели свечи. «Для кого же это?» – подумала Рая. Тут к ней подошел Омар Шариф и усадил в это кресло. Опять! Там же были Алеша Димитриевич, его сестра Валя со своей дочкой Терезой. Конечно, все ужасно ревновали Раю. Валя даже позволила себе ядовитое высказывание в адрес Раи, назвав ее коммунисткой, прибавив непечатный эпитет. Алеша Димитриевич прицыкнул на сестру. Алеша, по словам Раи, был очень добрым человеком, великолепным музыкантом и великолепным цыганом… Когда Рая запела, Омар Шариф сел напротив. Он сидел и плакал. Пела ли Рая грустную песню, веселую – он плакал! После концерта был запланирован стриптиз. Арабы с таким почтением относились к Рае, что попросили отвезти ее (одну!) в гостиницу, чтобы она на это не смотрела.

После выпуска первой пластинки цыганки Раи «Барклей» планировал выпустить вторую – цыганскую классику. Несколько цыганских песен были переведены на французский язык, был задействован большой симфонический оркестр, Рая уже репетировала. Но вдруг ее муж требует немедленного возвращения в Норвегию – и Рая оставляет Париж. А на французском радио звучат цыганские мелодии в исполнении симфонического оркестра…

Уже после отъезда Раи из Советского Союза в Ленинграде ставили фильм «Живой труп» по Толстому. Долго искали цыганку на главную роль, но так и не нашли. Ром-Лебедев подсказал, что живет в Норвегии Рая, которая может сыграть эту роль. Раю пригласили в Союз на кинопробы, она удачно прошла их. Блестяще прошли кинопробы сцены суда совместно с Алексеем Баталовым, была записана «Невечерняя», сняты мерки для пошива костюмов. Но когда критики узнали, что актриса, которая должна была играть роль Маши, живет в Норвегии, они жутко возмутились: «У нас есть свои цыганки!» И роль не состоялась. Ром-Лебедев написал тогда Рае письмо: «Доченька моя! Как я рад, что проект стоял целый год из-за того, что после тебя не могли найти актрису на главную роль».

Рая запретила использовать запись исполненной ею на пробах «Невечерней». Когда она пела эту песню с хором, все вокруг замирали. Партнер Алексей Баталов говорил: «Я смотрю в ее глаза, и она тянет меня! Я не могу быть фальшивым!» В конце концов на роль Маши была приглашена Светлана Тома, а пела за нее Соня Тимофеева. Рая до сих пор очень и очень жалеет об этой отобранной у нее роли.

Странно так получается… Мы совершенно не знаем о судьбах многих и многих наших звезд. Кто-то из них светит на небосклоне, пусть и не нам. Кто-то безвестно и бесславно доживает свой век в крохотных квартирках, затерянных в нигде и никогда… Судьба играет людьми, как колодой карт: кого – в козыри, а кого – в отбой. Цыганка Рая, именем которой пестрели советские газеты и афиши 50–60-х, как будто бы перестала для нас существовать со своим отъездом из страны, по крайней мере официально. Как будто и не было громкой славы в Париже, как будто и нет международного фестиваля «Ягори», уже восемь лет проводимого Раей в Норвегии. Как будто и нет самой Раи, до сих пор завоевывающей высшие награды на всемирных цыганских фестивалях. Перед талантом цыганки Раи преклоняются великие мира сего. А ведь Рая популяризует русскую цыганскую культуру. И ни разу не отреклась от своей Родины, от своих корней – наоборот, она с гордостью называет себя актрисой советского театра «Ромэн», русской цыганкой. Мне лишь хочется, чтобы в России знали о высоком полете Раи, ее неподражаемом голосе, чтобы гордились ею – потому что она достойна гордости.

Звездные братья

Цыгане любят песни, да песни не простые,

Цыгане любят песни, да песни удалые…

Из репертуара братьев Ивановичей

Еще одна легенда цыганской песни – ансамбль братьев Ивановичей. Костяк ансамбля составляли родные братья – Петро и Слободан Ивановичи. А их отец, Жарко Иванович (1925–1985), – ни много ни мало автор цыганского гимна. Жарко родился на окраине Белграда в семье русского цыгана и югославской девушки. В годы войны он оказался в фашистском лагере, где погибла вся его семья, а он сам чудом избежал смерти. После победы вернулся на родину и стал выступать как музыкант-балалаечник. В 1949 году написал песню «Джелем, джелем», ставшую впоследствии международным цыганским гимном. В 1964 году Жарко с сыновьями (Петро и Слободаном) эмигрировал во Францию, где его виртуозное владение инструментом нашло немало поклонников.

Свои умения он передал сыновьям. В начале семидесятых Петро и Слободан организовали группу, открыли собственный ресторан.

Михаил Гулько писал в своих мемуарах о событиях начала 80-х годов:

После записи пластинки «Синее небо России» я отправился посмотреть Париж. Поселился я в огромной квартире своей давней знакомой Анаид, Ани. В одно время со мной там квартировали Петро и Слободан Ивановичи из знаменитого семейного ансамбля «Братья Ивановичи», Валентин – музыкант, игравший на басбалалайке в коллективе Ивана Реброва, мелькала красавица Наталия Медведева, заглядывал «на огонек» Жан Татлян, с которым Анаид держала на паях ресторан, и появлялся загадочный пожилой человек, бывший некогда телохранителем самого де Голля. В Париж я приехал не работать, а погулять. Компанией мы бродили по русским кабаре: «Санкт-Петербург», «Звезда Москвы», «Распутин», «Русский павильон»…

«Звезда Москвы» располагалась неподалеку от Елисейских полей.