– Потому, что она беременна.

– О Господи... О Господи!.. Почему же, черт подери, тымне раньше не сказал?

– Я не знал... Я не знал, как ты отреагируешь... Ипотом, это моя проблема.

Он повесил голову, чувствуя, как и в предыдущие месяцы,тяжесть этого груза.

– И поэтому мать бросает ее и уезжает в Калифорнию?

– Отчасти. Но они вообще не ладят, и у матери естьновый друг.

– А что она думает по поводу беременности дочери?

– Она считает, что это проблема Сандры, а не ее. Онауговаривает ее сделать аборт.

– Ну?.. И Сандра сделает?

Бенджамин покачал головой и посмотрел на отца. В его взглядебыла вера во все те ценности, в которые верил и Оливер.

– Я бы ей не разрешил.

– Бог ты мой, Бенджамин... – Оливер вскочил и сталшагать по кухне. – Ты бы ей не разрешил? Почему? Скажи на милость, на чтосемнадцатилетней девочке малютка? Или, может, она хочет отдать его в приют?

Бенджамин опять покачал головой:

– Она говорит, что хочет оставить его.

– Бенджамин, послушай. Ты гробишь три жизни, а не одну.Уговори ее сделать аборт.

– Нет, нельзя.

– Почему?

– Она на четвертом месяце.

Олли снова тяжело опустился на стул.

– Ну и в переплет ты попал. Ничего удивительного, чтоты прогуливаешь уроки и проваливаешь экзамены. Но у меня для тебя есть новость:мы вместе преодолеем эти трудности, однако ты на следующей неделе переедешь сомной в Нью-Йорк, что бы ни случилось – конец света, всемирный потоп или ещечто-нибудь.

– Пап, я же тебе уже сказал.

Бенджамин поднялся. Видно было, что терпение у негокончается.

– Я не намерен ее бросать. Она одна и беременна, беременнамоим ребенком. И она, и ребенок мне небезразличны.

А потом его глаза вдруг наполнились слезами. Он устал и нехотел больше спорить. Да и чем мог помочь в его ситуации отец?

– Папочка, я люблю ее... Пожалуйста, не вмешивайся вэто.

Бенджамин не сказал ему, что предложил Сандре жениться, ноона считала брак глупостью. Она не хотела, чтобы все кончилось разводом, как уее родителей.

Оливер подошел и положил ему руку на плечо.

– Ты должен поступать разумно... правильно для васобоих. А от того, что ты выбросишь свою жизнь коту под хвост, пользы никому небудет. Где она сейчас живет?

Во время их разговора у Олли в голове мелькали сотнивариантов, и одним из них было оплатить пребывание Сандры в общежитии дляматерей-одиночек.

– Дома, но она переедет на квартиру в Порт-Честере. Япомог ей оплатить наем.

– Очень благородно с твоей стороны, но вскоре ейпонадобится гораздо-гораздо больше денег. Ты представляешь себе, какое дорогоеудовольствие – дети? Сколько стоит иметь одного?

– Что ты предлагаешь, пап? – В голосе Бена опятьзазвучала горечь. – Сделать аборт, потому что это дешевле? У нее внутри мойребенок. Я люблю его и люблю ее, и я их обоих не брошу, понимаешь? И в Нью-Йоркя не поеду. Я исправлю оценки здесь. И если надо будет, поселюсь с ней.

– Ну, я не знаю, что тебе еще сказать. Ты уверен, чтоона на четвертом месяце?

Бенджамин кивнул, а Оливер удрученно подумал, что этотнебольшой «инцидент» совпал с отъездом Сары. Все они на некоторое времясвихнулись, только вот безумство Бенджамина отразится на всей его жизни.

– А она не передумает?

Бенджамин в очередной раз покачал головой.

– Нет, мы не передумаем, папа. Забавно, знаешь, явсегда думал, что ты против абортов.

Удар был не в бровь, а в глаз. Оливер в свое время воевал сСарой, чтобы спасти своих троих детей, а теперь хотел, чтобы жертвой абортастал ребенок Бенджамина. Но сопоставлять те случаи и этот было нелепо.

– В большинстве случаев, да. Но то, что делаешь ты,может поломать тебе жизнь, и я пекусь больше о тебе, чем о том ребенке.

– Тот ребенок – это часть меня, тебя, мамы... Сандры...и я не позволю никому убивать его.

– На какие средства ты намерен содержать его?

– После окончания школы я могу устроиться на работу,если будет нужно. И Сандра может работать. Она не стремится что-то от меняполучить. Просто, раз уж так произошло, мы стараемся делать как лучше.

Перспектива не была радужной, и Бен понимал это.

– Ты давно узнал?

Теперь стала понятна его серьезность в последние месяцы,постоянные исчезновения и неповиновение запретам.

– Да нет. Пару месяцев назад. Сначала она сомневалась,потому что месячные у нее вообще бывают нерегулярно, а потом я отвел ее кврачу.

– Так, молодец. А сейчас? Она наблюдается как положено?

– Раз в месяц я хожу с ней к доктору.

Это было уму непостижимо... его ребенок... его первенец...станет отцом.

– Этого ведь достаточно, да?

На лице у Бена снова появилась озабоченность.

– Пока. Как думаешь, она согласилась бы пойти вобщежитие для матерей-одиночек? Там бы она была под наблюдением, да и сформальностями бы помогли, если что.

– Какими формальностями? – переспросил Бенджамин.Казалось, он все время что-то подозревает.

– Все зависит от нее... и от тебя... но, во всякомслучае, у нее будет приличная крыша над головой и компания девушек в таком жеположении.

Бенджамин кивнул. Над этим предложением стоило подумать.

– Я спрошу у нее.

– И когда предполагаются роды?

– В конце сентября.

– Ты к тому времени будешь в колледже.

– Возможно.

На эту тему мог разгореться новый спор, но оба слишкомустали, чтобы его начинать. Было уже начало пятого утра.

– Ложись спать. Завтра поговорим.

Олли с нежностью и грустью коснулся плеча сына:

– Очень жаль, сынок. Очень жаль, что с вами такоеприключилось. Что ж, будем эту проблему решать.

– Спасибо, папа.

Но ни тот ни другой, похоже, не знали, как ее решать, когдамедленно поднимались на второй этаж, погруженные в свои мысли и заботы. Двериих спален тихо за ними закрылись.

Всю эту неделю они вели беседы до поздней ночи и так ни кчему и не пришли. В один из вечеров Оливер даже поехал познакомиться с Сандройи был удручен. Она была хорошенькая, не слишком умная, испуганная и одинокая, икак бы не от мира сего. Лишь на Бенджамина она возлагала надежды на спасение.Только в одном она была тверда, в точности как Бенджамин – она была намеренародить их ребенка.