Но в это время принесли мясо и овощи, бокалы наполнили красным вином. Он видел, что Вера посылает массу чувственных сигналов. Ее зрачки расширены, она демонстративно облизывает губы…

А Окуневский вдруг неожиданно для себя захотел есть, расслабился, выпил вино и приступил к мясу.

Уже потом, когда на тарелке остался только соус, Николай Петрович спохватился:

— А какая вам нужна была медицинская консультация?

Вера начала рассказывать о дальнем родственнике, который жаловался на боли в желудке и у которого ничего не могли обнаружить при обследовании.

— Может быть, вы устроите его на обследование в вашу больницу и лично проследите?

— Хорошо, — таких просьб за его лечебную деятельность Николай получал много, но сейчас он не понимал, родственник действительно есть или он все-таки предлог для встречи?

— Я хочу выпить за вас, Николай! Мне кажется, что вы настоящий мужчина. На вас можно положиться. — Вера недвусмысленно под столом прикоснулась к нему ногой.

И он подумал, а почему бы и нет? По крайней мере, обет верности жене он не давал. Люцина ему изрядно надоела.

— Мы поедем к тебе? — он задал ей простой вопрос.

— Мы поедем на квартиру к моему отцу. Он в командировке.

Окуневскому вообще было все равно, по какому адресу он будет обладать женщиной. Первая часть вечера: мясо, овощи, вино и неспешная беседа — удалась, теперь дело за второй. Но еще была одна деталь, которую ему хотелось уточнить, — фамилию будущей любовницы. Люцина говорила о каком-то большом начальнике, муже Веры, поэтому Николай должен понимать свои риски. А вдруг у нее муж — министр здравоохранения? Тогда лучше от дамочки держаться подальше. Времени «слинять» предостаточно.

Окуневский спросил, как бы между прочим:

— Люцина говорила, что у тебя важный муж. Муж кто у нас?

— Муж у нас, — Вера придвинулась почти вплотную и захихикала. — Муж у нас другой ориентации, он любит мальчиков. А я, видишь ли, не удалась. Я другого, женского пола.

Вот те раз! Попался Окуневский. Будешь «отрабатывать» за себя и за мужа?

— А фамилия у мужа есть?

— А муж у нас Сергей Павлович Борянкин. Что, страшно стало?

Николаю Окуневскому стало действительно не по себе. Как все запущенно, черт возьми!

Утро нового дня Юля Сорнева решила начать в отделении полиции. Ей необходимо было узнать из первых рук, как продвигаются поиски Архипова. Может, он уже спокойно попивает чай, приготовленный заботливой Галиной Ивановной, у себя в кабинете?

Путь к информации лежал только через пресс-службу, это у главреда Заурского среди ментов имелось много школьных друзей, которые могли поделиться сведениями. А Юлю ожидает лишь официально-банальное: «изучаются обстоятельства». Вот почему кто-то посторонний решает, позволить человеку быть информированным или нет?

Ей недавно встречался газетный заголовок, что власти скрывают от населения информацию о выбросах радионуклидов при аварии на одной из АЭС.

Да что далеко ходить, в прошлом месяце Вадик Тымчишин писал забавный материал про НЛО. Местный садовод сделал интересные снимки загадочного небесного объекта на телефон, а свидетелей появления на небосводе чего-то странного было с десяток. Но для того чтобы проверить факты и обстоятельства, грамотно написать материал, нужны эксперты, представители власти, эмчеэсники, наконец. Вадик напрасно «бился в разные двери»: от комментариев все отказывались. Его доводы, что члены Конгресса США, узнав о некоем существовании запретов на информацию об НЛО, созвали специальные пятидневные слушания по вопросу сокрытия информации. Конгресс сделал заявление о том, что общественность должна быть осведомлена, и обязательно через СМИ. От Тымчишина все отмахивались, что Америка здесь не указ и специалисты заняты более важным делом, чем комментировать «пьяные бредни огородников».

Вадик, как истинный журналист, вывернулся с материалом и без комментариев экспертов, но недоумение осталось: уж об НЛО зачем молчать? В общем, одни проблемы с поиском информации, хорошо, хоть спасают социальные сети.

Но в этот раз соцсети не помогут, Юля как истинная «газетная ищейка» должна самостоятельно «разнюхать и вывернуть подноготную».

Пресс-служба полиции была представлена толковой девушкой Валентиной, которая, как и предполагала Юля, вела себя по шаблону.

— Юля, ну ты же знаешь, что никакой официальной информации по Архипову нет.

— А неофициальная информация, не для прессы? Герман Николаевич — друг моего отца. Я места себе не нахожу, хорошо, что папа в командировке и ничего не знает.

— И неофициального ничего нет, Юля. Знаю только, что ребята работают. Я сегодня утром поинтересовалась у них новостями, так на меня только рукой махнули, мол, не мешай. Завтра откроют разыскное дело официально.

— А убийство Окуневского?

— Закрытая информация. Ведется следствие. Слушай, что-то летом обострение в медицине: один пропал, другого убили.

— Но у меня редакционное задание — писать об этом убийстве. Валечка, можно через тебя договориться о встрече со следователем?

Валя покачала головой.

— Со мной даже разговаривать не будут. Там целая бригада «пашет», все связи поднимают, контакты. Окуневский, знаешь, на ком был женат? На дочери Стрельникова.

— Валерия Леонидовича?

— Да, он занимается городской социальной политикой в мэрии. Ему шум с убийством зятя не нужен. Вот и шифруются.

— Валя, я, конечно, статью и без вашей помощи, без вашей информации написать могу, у меня есть свои соображения, которые я хочу использовать. Почему вы не хотите сделать из журналистов друзей?

— Потому что ваша задача обо всем рассказывать. А мы иногда к этому не готовы.

— А ваша — все скрывать! — не выдержала Юля.

Вот и получается, что нет мотивации у полиции, поэтому и вариться Юльке в собственном соку. Одна надежда на дорогого главреда Заурского.

— Ну не обижайся, Юля, если будут какие новости, то ты узнаешь об этом первая, — попыталась уговорить ее Валя. — А сейчас главная новость — отсутствие новостей. Чуть что, я тебя на телефон наберу.

— Спасибо, — ответила Юля, но про себя подумала, что не быть этому никогда. Менты информацией не делятся.

Теперь можно смело двигаться в редакцию и рассказать Заурскому про вчерашний вечер. При одном воспоминании о вчерашнем Юлька вспыхнула. Она, конечно, ни за что не расскажет шефу, как они бежали вдвоем с Игнатом по лестнице с шестого этажа, застигнутые врасплох. Она не будет рассказывать и о том, что медсестра Ирина Сажина не обратила никакого внимания на их возбужденные лица, поскольку держалась за руки с солдатиком.