Черта с два что-то начнется в таких условиях. «Отправляешь солдата на войну, объясни ему, как сражаться…» – тихо кипела она, но понимала, что эти упреки не совсем справедливые. Гор желал ей лучшего, просто не знал, чего она хотела. Да и она не знала. К тому же он думал сделать все сам. Взорвать мир башни инновацией, на основе ее ДНК сделать человека неуязвимым к болезням внешнего мира, остановить бесчеловечное удаление здоровых органов и внедрение синтетики… Как много доблестных планов! Он вырастил ее в сказке о лучшем мире, и Бланш уже не знала, сердиться ли на него за это или благодарить за безмятежные годы. Всю хрупкость его планов она осознала, как только спустилась в реальный мир и узнала других людей. К тому же до сих пор не удавалось вспомнить, что произошло в ночь его смерти. В памяти всплывали беспорядочные фрагменты, почему-то подернутые слепящей синевой.

Бланш решила переключиться на дорогу. Территория при башне была вымощена кирпичом. Постепенно подземелье ширилось, и с потолка начали свисать причудливые сталактиты. Где-то беспрестанно капала вода… Начинались дикие земли. Бланш сканировала стены в поисках той самой плесени или любой странной лазейки. «Фунгус Б» и в самом деле вскоре начал покрывать склизкую поверхность. Она проводила по нему пальцами, но ощущала под плесенью только камень. Ее путь закончился обычным тупиком. За этой плесенью все давно залили бетоном. Но где-то же должна быть лазейка… Она не может так бесславно вернуться на башню. Хотя было бы забавно маякнуть Миккелю. «Чувак, прости, я, кажется, выбрала не ту дырку…» Снова думать об этом не хотелось. Миккель влюбился в нее, и это было чем-то странным и непонятным. Дедушка об этом не рассказывал. Звезды наверху о таком не ведали тем более. И также что это чувство незаметно передалось и ей, и от него почему-то хотелось сжать переносицу и расплакаться.

Бланш стала обследовать каждый миллиметр стен, надавливая ладонями. В случае если образовался бы провал, это указало бы дальнейший путь.

– Твою мать! – рявкнула она неизвестно кому после часа бесплодных поисков.

Внезапно позади донесся шорох. Она вздрогнула, оглядываясь в тревоге. Прятаться было негде. Взгляд устремился в туннель, и изображение фильтровалось прерывистыми полосами. Навстречу двигалась какая-то фигура. Рука на автомате скользнула к поясу, где был закреплен шокер. Силуэт замер, не вступая в зону видимости, точно отслеживая ее реакцию…

И вдруг загорелась инфракрасная точка.

– Да кляни уж всех тогда, – философски сообщил кто-то чертовски знакомым голосом.

Бланш в измождении привалилась к стене и спросила:

– Лаки, ты, что ли?

– Нет, Красная Шапочка. Иду к бабушке с корзинкой пирожков.

Почему-то она рассмеялась, чувствуя колоссальное облегчение. Во время работы этот попугай изрядно ее достал, особенно донимая, откуда взялся глаз. Но сейчас его даже захотелось обнять. Зажегся фонарь, и кудлатый вышел навстречу собственной персоной, с повисшей в уголках губ незажженной сигаретой.

– Ты что тут делаешь? – спросила она, утирая вспотевшее лицо.

– Хотел отлить подальше от глаз людских.

– А в более широком смысле?

Он взглянул на нее с прищуром прожженного пройдохи и сложил руки на груди:

– Так я тебе и сказал первый.

Бланш пожала плечами:

– Дело у меня есть под землей.

В его глазах зажглось тусклое любопытство. Надо было врать аккуратно.

– Ты слышал, что на нижних уровнях произошло?

– Нет, я, скажем так… был в долгом отпуске. Вне светской жизни.

Этому имелось объяснение. Похоже, что он сбежал из тюрьмы и теперь прячется в подземелье. Возможно, это ей и на руку.

– «Фау» перетравили пять уровней газом-паралитиком. Сказали, утечка, но газ почему-то был боевой.

У него чуть не выпала сигарета. Он прижал ее уголками губ и неторопливо закурил. Судя по его реакции, новость действительно была как снег на голову.

– Та-а-ак.

– Я была в шаттле, и его затормозили, когда это началось. Они ищут всех, кто жил на этих уровнях… Моя соседка, которая ехала со мной, как только снова объявилась в Центре обслуживания населения, пропала… Я просто… хочу выжить.

Чутье у Лаки было на любую брешь, но в свете последних событий он не собирался копать.

– И что думаешь найти на нижних? Там вообще гостям не рады. На, курни. А то ты совсем в запаре.

Бланш с сомнением приняла у него вонючую сигарету. Но дым, как ни странно, расслабил.

– Не знаю. Я не могу оставаться на башне.

Лаки внимательно вгляделся в ее лицо, с затаенной в уголках рта ухмылкой. Так же он смотрел на нее в тот день, когда заподозрил, что она отнюдь не с фабричных уровней. Бланш решила не затягивать паузу и заявила:

– Слушай, ты же родом оттуда и знаешь все пути. Где тут чертов лаз?

– Он не здесь, – лаконично ответил Лаки и затушил окурок о стену. – Могу показать. Мне тоже туда надо.

– Классно. Бежишь?

– Типа того.

Ей не было интересно, что он тут делает. Его положение казалось логически обоснованным: преступник в бегах, персона нон грата на башне… Куда ему, как не вниз, к своим?

Рука Лаки хлопнула ее по плечу, и он сообщил:

– Тебе чертовски повезло, что ты со мной. Я эти траншеи как свои пять пальцев знаю. И уж помогу дорогой коллеге, хотя она мне по яйцам дала в последний раз. Но кто прошлое помянет, тому глаз вон. А смешно, в контексте того, что мы оба одноглазые.

Понесся знакомый гогот. С этим уже оставалось только смириться. Они двинулись обратно в сторону Вавилона, но свернули в небольшой тупик со странной насыпью. Лаки принялся рыть мелкий грунт руками, и оказалось, что лаз засыпан непонятной неорганической насыпью, которая не проваливалась, а оставалась на поверхности. Он первым спрыгнул вниз и уставился на нее инфракрасным глазом.

– Давай, принцесса. Ад ждет.

«…Старый мир подобен скелету. Он мертв, но все «…еще хранит образ ушедшего времени. Ты пока мало знаешь о времени, Бланш. Оно кажется неуловимым, абстрактным, и приходится измерять его в минутах и часах, чтобы почувствовать его ход.

Но настоящее время больше, чем это. Ты узнаешь о нем, если выйдешь наружу. Тогда тебе станет ясно, как широка пропасть между тем, где человечество сейчас и где оно было век назад…» – слова дедушки обретали смысл с каждым новым шагом.

Они двигались по пустынному широкому туннелю уже много часов, делая редкие перерывы. Лаки шел уверенно, явно зная эти места. Общий Тракт считался относительно безопасным. Здесь существовал негласный договор о ненападении, потому что пересекались самые разные подземные группировки для торговли и переговоров.