В ногах распластавшегося на камнях человека суетилась еще одна фигурка, маленькая и щуплая, наверняка – ребенок. Пытается помочь?

Детская фигура обернулась и Кассандра увидела чумазое лицо. Мальчонке уже удалось стянуть одну туфлю, но, заметив Кассандру с кинжалом в руке, он помчался прочь, позабыв о второй.

Кассандра приближалась, боясь вздохнуть.

Сорочка как у Вайи… Но ведь это не может быть она. Никак не может. Вайя дома, в безопасности.

Ноги превратились в две соломинки, готовые сломаться в любой момент. И фонарь и очертания фигуры вдруг стали мутными. Лишь спустя несколько мгновений Кассандра поняла, что плачет. Рука выронила кинжал и схватилась за рот.

Нет! Нет! Нет!

Она крепко зажмурилась. Шмыгнула носом. Смахнула слезы. Открыла глаза…

Да.

Вайя лежала, раскинув руки в разные стороны, одна нога подогнута. Кровь кругом. Создатель, сколько ж крови… Но лицо все так же прекрасно, прическа идеальна, лишь один непослушный локон выбился на бледный лоб.

Как странно. Это не может быть правдой.

В голове воспоминания о проведенных вместе днях, и хороших, и плохих, смешались в одно озеро. А все ссоры и невзгоды были лишь рябью на гладкой поверхности этого водоема. Столько воспоминаний, чувств, и все обрывается здесь. Сейчас…

Казалось, они с Вайей были вместе всегда.

…Кассандра вспомнила, как они всей семьей отправились за город. В те дни еще все было хорошо и никто из них не ожидал беды. Конечно же, Кассандра с Вайей убежали с родительских глаз, едва отец выбрал место для пикника. Они бегали по лесочку, вначале держась за руки, после догоняли друг друга и прятались друг от друга. А потом им попалось огромное ромашковое поле, и Вайя нырнула в это море из белых цветков с желтыми сердцевинами. Кассандра долго искала ее и никак не могла найти. Она уже хотела сдаться, как прямо перед ней из ромашек высунулась голова с золотистыми локонами. От неожиданности Кассандра плюхнулась на задницу, но спустя мгновение рассмеялась. Вайя осыпала ее дождем из цветов и снова скрылась…

…А в день, когда хоронили отца Кассандры, они с Вайей бродили по кладбищу все время, пока либитинарий готовил церемонию. Сами толком не зная зачем, разглядывали на могильных табличках имена, которые не могли прочитать, как вдруг Вайя уселась на большой плоский камень и уставилась на Кассандру своими безумно голубыми глазами.

– Как думаешь, Касс, – спросила девочка, – когда придет пора отправлять за Реку тебя и меня, кто придет проводить нас?

– Ну-у… – задумалась Кассандра, – пожалуй, я умру в почтенном возрасте, и множество моих детей и внуков явится на похороны, – она хихикнула, – а ты?

Вайя ответила почти сразу.

– А я хочу умереть молодой. Не желаю превращаться в старую развалину с проплешиной на полголовы. Как у жены мясника. Фу! – Она смешно сморщила носик. – И мне не нужно ни детей, ни внуков. Мне достаточно будет знать, что ты пришла меня проводить, – совершенно серьезно сказала она.

Потом Вайя взяла ее руку и прижалась к ладони своей нежной щекой.

«Что ж, любимая, твое желание исполнилось», – подумала Кассандра.

Осознание острыми зубами впилось в грудную клетку, выламывая ребра и разрывая сердце на части. В горло кто-то воткнул ржавый штырь. Хотелось рыдать, кричать, но воздух не мог пробиться в легкие, чтобы позволить просто вздохнуть. Кассандра опустилась на колени. Вялая, слабая и ни на что не годная. Ночь теплая, а трясти вдруг начало как в лютый мороз. Она протянула дрожащую ладонь к груди любимой и замерла не в силах коснуться – будто это значило признать, что Вайя мертва.

Паладин

Ивейн вышел на улицу, и его снова поразила молния.

Кассандра, перепачканная в грязи, но прекрасная, как всегда, склонилась над телом Вайи. Долгое время он мог лишь стоять и смотреть, как его любимая ощупывает мертвую девушку, как целует ее бледное лицо, как содрогается от рыданий.

Ивейн понял, что он не сможет просто уйти в такой миг.

Кассандре нужна его помощь. Сейчас он положит ей на плечо свою руку. Скажет доброе слово. Она уткнется ему в грудь, будет рыдать, может пару раз стукнет от отчаяния… А он прошепчет слабые утешения, но станет для нее спасением и единственной опорой во всем мире. Почти героем – ведь он пытался спасти Вайю и в этот раз, просто не успел: двое подонков уже выбросили ее из окна, когда он поднялся. Но они не ушли безнаказанными, вот, полюбуйся! Висят, пришпиленные к стене, как парочка мух.

Теперь он не оставит ее ни за что. К эльфам Орден. К эльфам императора. К эльфам все. Его любви хватит на обоих. Рано или поздно она поймет это. Пока же – ему достаточно и скупой благодарности.

Ивейн сделал осторожный шаг. Еще один…

Кассандра даже не повернулась на звук его шагов. Он подошел и присел рядом с ней. Девушка продолжала гладить Вайю по лицу, что-то беззвучно бормоча себе под нос. Ивейн осторожно положил руку ей на плечо.

– Кассандра… – она по-прежнему не замечала его присутствия, – это я, Ивейн.

Очень медленно, словно малейшее движение доставляло ей невыносимую боль, она повернулась. Ее взгляд, мутный от слез, смотрел сквозь него.

– Я… – отрешенность девушки заставила позабыть все, что он собирался сказать. Да и вряд ли она вообще его сейчас слышит. – Нужно отнести ее внутрь, – сказал Ивейн вместо слов утешения.

Если Кассандра и поняла, то никак не отреагировала.

Ивейн склонился над распластанной на камнях Вайей. Не слишком она и похожа на мертвую. Он-то надеялся, что Кассандра увидит кровавое месиво, но ничего такого – руки, ноги на месте, даже голова не расколота. Ивейн просунул руку под спину… И тут его словно копьем насквозь проткнули.

Жива!

Этого не могло быть, но Вайя была жива. Едва он коснулся ее, как ощутил пульс жизни. Слабый, едва уловимый огонек продолжал гореть в этом сломанном теле.

Ивейн чуть сам не упал – такая слабость накатила.

– Что ты почувствовал? – видимо, он все же пошатнулся. Кассандра смотрела на него уже другим, совершенно осмысленным взглядом. Она подалась вперед всем телом. Ивейн увидел, как напряглись скулы, как проступила волевая морщинка между бровями. – Что ты почувствовал?!

Ивейн проглотил битое стекло, внезапно оказавшееся во рту.

– Она жива… – выдавил он полушепотом-полухрипом.

Кассандра коротко вскрикнула. Руки метнулись ко рту. В следующий миг она прижалась ухом к груди своей подруги.

Тук. Тук. Тук.

Ивейн слышал, как где-то там сердце продолжало работать, отчаянно заставляя тело держаться за ниточку жизни. Какое же он ничтожество! Даже не сумел убить слабую беззащитную девчонку. Горло сдавило удавкой отчаяния.

Ивейн попытался улыбнуться. От тщетных усилий показалось, что кожа на лице сейчас лопнет.