– Хотел бы встречаться при более приятных обстоятельствах, – сказал он.

Вайя подняла на него мокрые от слез глаза.

– Это… связано с Касс? Она не говорила мне ничего. Отшучивалась, как всегда. Но я же чувствовала, что ей страшно до дрожи в коленках. Если с ней что-то случилось… – она снова уткнулась ему в грудь.

Задеревеневшей рукой Ивейн приобнял девушку.

– Думаете, наверное, какая я дура… – сказала Вайя, – и, пожалуй, вы правы. Конечно с ней все в порядке. А я, как всегда, навыдумывала невесть что.

– Даже в мыслях не было ничего подобного, – сказал Ивейн, – но, если расскажете в чем дело – попытаюсь помочь вам и вашей… сестре, – слабак! Даже имя ее вслух произнести не смог.

Тут он увидел большой сундук, наполовину заполненный вещами. В окно задуло прохладой, и по спине поползли мурашки.

– Вы в дорогу собираетесь? – спросил он.

Идиот! Для чего ж еще вещи в сундуки складывают?! На рынок сходить?

– Да-да! – настроение Вайи резко изменилось в лучшую сторону. – Отплываем утром. Касс сказала, чтоб я собралась. А я, глупышка, все никак не решу, что брать, что оставить…

В горле противно запекла желчь.

– Надолго? – голос предательски сорвался до мерзкого фальцета.

– Насовсем. Касс говорит, нужно убираться, к эльфам, из этого города. Нашла корабль до Перешейка. Потом… Не знаю. Сказала «видно будет». Да мне, признаться, все равно куда. Лишь бы с ней.

– Верное… решение, – выдавил из себя Ивейн.

Отруби ему вторую руку, а заодно и обе ноги – боль была бы не столь сильной.

Все мечты рухнули в один миг. Да и могло ли быть иначе? Зачем он вообще тешил себя глупыми надеждами на невозможное? Как же он жалок. Самое жалкое существо на целом Эдее. Нестерпимо захотелось зарыдать. Оказаться в своей келье, закрыться от всего мира и реветь как ребенок.

Вайя взяла из шкафа две рубашки: одну небесно-голубую, точь в точь в цвет глаз, вторую – намного темнее, синюю, поочередно посмотрела на них, помотала головой и кинула обе в сундук.

– Что ж, гхм, желаю вам обеим легкой дороги… – Ивейн собрался уходить.

«Лучше бы ты никогда не нашел тот подвал», – прошипел в голове чужой голос. Так громко и отчетливо, что он обернулся.

– Что с вами? – лицо Вайи снова подернулось тревогой.

Ивейн открыл рот, но в горле пересохло, и он ничего не выговорил.

– Вы будто призрак увидели, – от страха большие глаза девушки стали еще больше.

– Все в порядке, – кое-как вымолвил Ивейн.

Вайя удивленно уставилась на него. Опять заблестели слезами глаза.

– Ивейн, вы меня пугаете.

– Извините. Мне правда лучше уйти.

Но девушка вдруг преградила ему путь.

– Останьтесь, молю вас! Я… я… А давайте пока вам чаю сделаю. Выпьете, побеседуем немного. Скоро уже и Касс вернется, – ее голосок дрогнул, – она так рада будет вас видеть. Не представляете, сколько всего она о вас рассказывала… – затараторила Вайя.

Что я уродец, не годящийся в халду? Что я дурак, бросивший все к ее ногам? Что я готов сжечь весь мир и всех людей в нем ради одного ее поцелуя?

– Хорошо, – лишь промямлил он вслух.

Девушка хлопотала возле стола. Взяла пару кружек, достала банку с чайными листьями… Но Ивейн ее почти не видел. Перед глазами всплыла сцена того, как в этой самой комнате Кассандра бросает ему в ноги юбку и на короткий миг взору открываются ее совершенно голые ноги. Он тогда едва язык не проглотил. А когда опомнился – воровки уж и след простыл. Помня о ее небывалом проворстве, он не придумал ничего лучше, чем прыгнуть в окно. Весьма опрометчивое решение. Прыжок с такой высоты приближался к границе его способностей.

Вспомнилось и другое. Не до конца понимая, что делает, он прошелся по квартире… В этом месте Кассандра впервые коснулась своими губами его щеки. Ивейн дотронулся до лица, желая ощутить то нежное тепло. А потом… этими же самыми губами она целовала Вайю!

Он же был лишь цепным псом. Даже меньше – глупой марионеткой.

Руки до боли сжалась в кулаки: один – настоящий, другой – фантомный (интересно, как скоро он перестанет чувствовать боль того, чего нет?!) Сейчас бы – подраться с кем-нибудь… а еще лучше – убить. Печально, что те двое уже мертвы. И жаль, что их только двое было. Может… покончить с собой? Какой способ выбрать? Яд? Вскрыть вены? Эх, погибнуть бы в битве – да вот незадача: войны нету.

Остается одно – страдать.

– Что ж, выходит мне никогда не получить желаемого… – буркнул Ивейн самому себе, но, похоже, Вайя его услышала.

– Простите? – она повернулась и растерянно моргнула.

– Нам не быть вместе, – само вырвалось. Ивейн хотел зажать рот рукой, чтобы не болтнуть еще какую несусветную чушь, но было поздно.

Вайя шагнула к нему, ее глаза стали похожи на два блюдца.

– Вы… Что вы имеете в виду?

Начав говорить, Ивейн больше не мог остановиться. Да и не хотел. Все тайные мысли облачались в слова и лезли из него, как нечистоты из засорившейся канализации.

– Позвольте быть честным! – резко отчеканил он. – Я люблю Кассандру. Люблю с того самого дня, как встретил ее. Люблю так, что вы и вообразить себе не сможете! Вот, что я бросил на алтарь этой любви, – он потряс пустым рукавом. – И ни капли не жалею об этом.

Щеки Вайи вспыхнули. Он подался чуть ближе. Девушка испуганно съежилась, и это неожиданно доставило ему удовольствие. Ивейн схватил ее за лицо и подтянул ближе, глядя прямо в глаза и наблюдая, как в них отражается ужас. Он может убить ее даже не сходя с этого места. Стоит лишь повернуть запястье. Одно маленькое движение – и путь к сердцу Кассандры будет открыт…

– Сейчас она не готова принять меня. Но я отыщу способ доказать, что достоин ее любви. Убедить, что я – любовь всей ее жизни. Возможно, пройдут годы – но я сделаю это. Знай! – не заметив, он перешел на «ты», но приличия давно сгорели в пламени его страстного признания, – Куда бы вы ни уехали, куда бы ты ни спрятала ее от меня. Я найду. Найду Кассандру. И мы будем вместе. Поэтому вот тебе совет, глупая девчонка: убирайся с моей дороги. Не заставляй жалеть, что я не оставил тебя гнить в том подвале, в куче собственного дерьма.

Ивейн пыхтел, тяжело дыша.

Опустошенный.

Бурливший мгновение назад источник его энергии внезапно угас вместе с тем, как стихли последние слова. Казалось, все питавшие силы разом покинули тело. Будто кости вынули. Просто стоять – и то в тягость. На улице он видел, как собака целый квартал гналась за паромобилем. А догнав – лишь тупо смотрела, высунув язык, не зная, что делать дальше.

«Ты такое же ничтожество, как тот пес», – прошипел внутренний голос.