Старуха беспомощно оглянулась, стараясь разглядеть среди деревьев косматого лешего. Но увидеть его там было так же сложно, как найти иголку в стоге сена. Параскева двинулась за главой, твердо решив не отступать, пока люди не уберутся из леса обратно в деревню. Она шла широким, почти мужским шагом к подрядчику. К этому рыжеволосому заике с выпученными зелеными глазами. Внезапно, что-то черное стремительно бросилось ей под ноги.

Старуха запнулась, запуталась в подоле и, падая на землю, увидела, как лежащее рядом поваленное дерево последним усилием выбросило в ее сторону одну из ветвей, подхватив буквально в нескольких сантиметрах от земли. Знахарка охнула, прямо перед глазами торчал невесть откуда взявшийся острый обломок камня.

– Прасковья Ивановна, вы в порядке? – бросился ей на помощь Степан. – Он бережно поднял пожилую женщину и внимательно посмотрел ей в лицо. – Вы бы шли домой, здесь сучьев накидано.

– В-в-вот-вот, домой, – едко ухмыльнулся рыжий. – Уж-же ноги н-не держать, а т-туда же, всех учить.

– Коловертыш, – произнесла Параскева, не обращая внимания на рыжего. – Ее коловертыш, значит и она где-то рядом, – задумчиво прошептала старуха.

– Кто рядом? – удивился Степан.

Параскева властно отстранила мужика.

– Пора мне, – сказала, она, глядя в глаза Степану. – ТЫ должен их остановить. А ты, – она крикнула лесу, – помни о данном слове.

Пожилая женщина повернулась и быстро пошла в сторону деревни.

Степан покачал головой, двинулся было к остальным мужикам, и, вдруг, повернулся к рыжему.

– Покажи-ка мне еше раз ту бумагу, – он протянул большую натруженную руку.

– Зачем это? – искреннее удивился подрядчик.

– Затем, что я глава сельской администрации, – отчеканил Степан.

– Да, пожалуйста, – рыжий зажужжал молнией и вновь вынул из папки уж запрятанный туда бланк.

– Непорядок, – задумчиво произнес глава.

– Где непорядок? – забеспокоился рыжий.

– В бумаге непорядок. Здесь говориться о санитарной вырубке леса. А ты сказал все подряд валить. Санитарную вырубку только под руководством лесников ведут, убирая деревья ими помеченные, старые, да ненужные. Мужики – он повысил голос, – прекращаем работу.

– Ты определись, – загудели они. – то ли валим, то ли нет.

– Я сказал, прекращаем работу, – голос Степана звучал непреклонно. – У подрядчика бумага не в порядке. Хотите штраф из своих денег платить?

Глава недоумевал, как он взрослый человек мог пойти на поводу у рыжеволосого веснушчатого мальчишки, который сейчас стоял перед ним и судорожно вытирал со лба льющийся градом пот.

– Т-так не пойдет, – рыжий побледнел, будто бы от страха, и почти перестал заикаться. – Она меня просто убьет. В-вы должны вырубить дубраву сегодня. Слышите, должны! – он уже почти кричал, подойдя вплотную к Степану и брызжа ему в лицо слюной.

– Ты, того, малец, пыл побереги для своего начальства, – отстранился от него Степан. – У нас деревня на отшибе, я сам себе хозяин. Мужикам хотел дать подзаработать. Но когда бумаги-то твои не в порядке…

– Я вам заплачу, много заплачу. Только вырубите все сегодня, – подрядчик полез в карманы куртки, выгребая пачки денег. Руки его продолжали дрожать, и несколько зеленоватых купюр, выскользнув из непослушных пальцев, упали на пожухлую выбеленную солнцем за лето траву.

Мужики начавшие уж было собираться домой, уставились на деньги. Для большинства из них, бумажная россыпь лежавшая у ног рыжего равнялась годовому заработку.

– Ты, батя, может и прав на счет бумаг, – выступил вперед Сергей. – Но ведь говорил, людям жить на что-то надо. Я вот жениться собрался. Сам знаешь, особо денег взять неоткуда. Так что я иду валить лес.

– Вырастил на свою голову умника, – усмехнулся Степан. – Это дома я тебе батя. А здесь глава поселковой администрации. Так что пилу положи. Не то вызову милицию и вот с этим горе-подрядчиком вместе и сдам. Тебя за незаконную рубку, а его за то, что взятку должностному лицу предлагает.

– Так значит, – насупился Сергей. – Тогда останови меня! – он растолкал мужиков и двинулся к ближайшему дереву.

Параскева спешила к деревне, надеясь успеть перехватить Алину. У нее не было сомнений в том, что ведьма постарается прорваться в лес именно сегодня. Вырубка многовековой дубовой рощи была не случайной. Уж очень торопился рыжеволосый наемник успеть к приходу хозяйки. Старуха шла так быстро, что минут через пятнадцать миновала деревню и оказалась на другой стороне. Там где широкие, перепаханные под зиму поля раскидывались темными пятнами в направлении города.

Двухполосная асфальтовая дорога серой змеей упиралась в горизонт. И до того здесь было спокойно и тихо, что Параскева на миг усомнилась в реальности нависшей угрозы. Вдалеке показалось серое, струящееся над землей облачко.

– Успела, – с облегчением подумала Параскева, вглядываясь в даль. Удостоверившись, в том, что ей не почудилось приближение маленького смерча, она полезла в карманы фартука, доставая оттуда запасенные на крайний случай травы. Смешав их в горсти, положила перед собой. Отступила шага на два, сняла пояс-наузу. Он следующим лег перед ней на дорогу. Отступила еще, вытащила из-за пазухи небольшой нож для срезания растений в кожаном чехольчике. Ласково погладила его, вытащила из ножен и, прошептав пару заветных слов, воткнула в асфальт. Тонкий, но острый клинок вошел в него как в масло.

Параскева отошла еще немного, сняла платок, распустила иссиня-черные волосы и стала ждать, наслаждаясь теплыми лучами осеннего солнца. В кустах у дороги началась какая-то возня. Словно сцепились два не поделивших добычу кота. Наконец, один из них выпрыгнул на дорогу и с громким мяуканьем, видимо проклиная победившего соперника, бросился наутек в сторону города.

Параскева отвлекшись на животных, совсем упустила облачко из виду. Оно бесследно растаяло на ясном небе.

– Будь ты проклят, коловертыш. Это ж надо как глаза отвел, – выругалась она.

– Ищешь кого? – голос Алины раздался совсем рядом. Затем и ведьма материализовалась перед сиротливой кучкой травы.

– И этой пылью ты собираешься меня остановить?

Девушка, больше похожая на фею из сказки, рассмеялась странным надтреснутым смехом. Как будто в груди у нее когда-то был, а теперь сломался серебряный колокольчик.

– А ты, видать, простудилась милая, – улыбнулась в ответ Параскева. – Надо бы тебя подлечить, – она с размаху швырнула в сторону Алины вторую горсть трав, и они закружились вокруг нее в бешеном танце.

Вот это уже и не травы вовсе, а мухи. Нет не мухи, а комары. Они нападают на ведьму. Жалят ее. Алина, сначала с улыбкой отмахивалась от насекомых. Потом начала крутиться и отбиваться от них носовым платком. Сумкой. Шарфиком. Но противный гнус уворачивался от ударов и жалил молодую ведьму. На месте укусов сразу же появлялись громадные волдыри. Они стали лопаться, и кожа начала сходить с лица и рук Алины лохмотьями. А под ней постепенно появлялась страшная морщинистая сгорбленная тварь, которую и подобием человека нельзя было назвать.