решений. Более того, в 1964–1965 гг. Эшколь и партийные ветераны предприняли усилия по расширению своего политического союза. Не желая иметь дела ни с “Молодой гвардией”, ни с представителями выходцев из стран Востока, они обратились к партии Ахдут га-авода, некогда входившей в состав партии Малай, но на протяжении последних двух десятилетий представлявшей собой малочисленную отколовшуюся фракцию левой ориентации. Ее руководители, включая Игаля Алона и Исраэля Галили, пользовались уважением в стране, и можно было сказать с уверенностью, что они не поддадутся на уговоры “Молодой гвардии”, с ее технократическими концепциями и пренебрежением к теории социализма. К 1965 г. между двумя партиями было заключено предварительное соглашение относительно совместного электорального списка и списка депутатов кнесета. Для заключения этого “брака по расчету” каждой из сторон пришлось принести в жертву кое-какие положения своей идеологической платформы. Но, пожалуй, наиболее значительную уступку сделала Малай, согласившись отказаться от своей многолетней борьбы за электоральную реформу, то есть за проведение выборов по избирательным округам, а не по партийным спискам. Такое решение стало, по сути дела, обязательством воздерживаться от дальнейших усилий по подрыву “избирательной” основы малых рабочих партий. С другой стороны, представив себе, какая яростная битва предстоит им с Бен-Гурионом и его последователями в рамках Соглашения, Эшколь и его ближайшие сторонники из числа партийных ветеранов сразу же подумали о методах и средствах обороны и с этой целью пригласили Лавона со сторонниками вернуться к активной партийной деятельности.

Бен-Гурион, как нетрудно было предвидеть, пришел в ярость от этих действий и впервые открыто выступил против Эшколя и членов “Блока”, обратившись в Верховный суд с требованием расследовать обстоятельства, при которых в 1960 г. рассматривалось “дело Лавона”; он также подверг резкой критике отказ от давнего намерения Мапай проводить выборы по избирательным округам. Нимало не обескураженный, Эшколь совместно с членами Блока провел через исполком партии Мапай решение в пользу Соглашения, а также решение против пересмотра “дела Лавона”. В ответ на это Даян вышел из кабинета министров, после чего Эшколь сделал все для удаления Переса и Аль-моги, последних остававшихся сторонников Бен-Гуриона. В феврале 1965 г. на ежегодной партийной конференции в Тель-Авиве “старая гвардия” партии Мапай и Гистадрута предприняла решительную атаку на Бен-Гуриона и его сторонников. Даже умирающий Шарет приехал из больницы, чтобы высказать свои обвинения человеку, который в 1956 г. отправил его в отставку. Голда Меир также выступила с саркастическими замечаниями в адрес бывшего премьер-министра. Конференция полностью одобрила Соглашение с Ахдут га-авода, а также приняла решение больше не возвращаться к “делу Лавона”.

На этом, однако, борьба между сторонниками Бен-Гуриона и Эшколя, в рамках как Мапай, так и Гистадрута, не закончилась. Верные Бен-Гуриону члены Мапай предприняли все, что было в их силах, дабы выдвинуть Бен-Гуриона кандидатом от партии на предстоящих выборах в кнесет шестого созыва, однако исполком партии повернул голосование в пользу Эшколя. После этого Бен-Гурион вместе со своими союзниками, и в первую очередь Даяном и Пересом, вышел из рядов Мапай и основал новую партию, Рафи[34] (Израильский рабочий список), члены которой, объявив о том, что они представляют интересы динамичного молодого поколения Израиля, провозгласили себя носителями обновленного национального духа. Таким образом, партия Мапай оказалась в самом тяжелом политическом положении со времен основания государства. Идеалистические настроения партии, похоже, увяли и поблекли, а противники социализма выступили единым фронтом.

Выборы 1965 г. оказались самыми продолжительными, самыми напряженными, самыми нечистоплотными и самыми дорогостоящими во всей истории Израиля. Можно сказать, что они стали таковыми в немалой степени из-за едва ли ни параноического ожесточения, с которым Бен-Гурион обрушился на Эшколя и его сторонников. Бывший премьер-министр обрисовал всю верхушку партии Мапай как затхлое и бесплодное сборище партийных функционеров и охотников за должностями. В качестве альтернативы он и его последователи из партии Рафи обещали избирателям новые горизонты, новые идеалы, торжество технократии и электоральную реформу. Однако предвыборная кампания новой партии провалилась. Хотя кандидаты от Рафи и одержали победу в нескольких городах, включая Иерусалим и Хайфу, союз партий Мапай и Ахдут га-авода получил 45 мест в кнесете. Как уже было сказано, 26 мест получил Гахаль, блок Херут и Либеральной партии. Что касается Рафи, то, даже возглавляемая Бен-Гурионом, партия получила лишь десять мест. Таким образом, “Старик” со своими ближайшими соратниками скатились до положения малой партии, чье влияние полностью сошло на нет и внутри рабочего движения Израиля, и в стране в целом. Надо признать, что на выборах не удалось убедительно продемонстрировать идею Бен-Гуриона о преимуществах новой Мапай перед старой Мапай и разницу между новым поколением прагматичных экономистов, ученых, менеджеров, с одной стороны, и скованными традициями стариками догматиками — с другой. Убедительная победа Эшколя означала, прежде всего, что Бен-Гурион, еще недавно пользовавшийся столь глубоким уважением, утратил свой авторитет, лишившись душевного равновесия и умения видеть вещи в истинном свете из-за того, что в “деле Лавона” он потерял всякое чувство меры. К тому же избиратели одобрили предложенный Эшколем иной, менее напряженный стиль политического руководства, выразив тем самым поддержку правительству, которое, как многие надеялись, будет требовать меньше самопожертвования от народа, уставшего жить в состоянии непрерывного кризиса.

Как только были оглашены результаты выборов и сформирован новый коалиционный кабинет, Эшколь принялся укреплять партнерство между партиями Мапай и Ахдут га-авода и, будучи умелым политиком и примирителем, весьма преуспел в этом начинании. Различия между платформами этих партий постепенно стирались. Со временем ему удалось даже сгладить последствия разрыва с Рафи (хотя, разумеется, не с самим Бен-Гурионом). С одной стороны, Даян, Перес, Альмоги и Аба Хуши (влиятельный мэр Хайфы) начали осознавать, что пребывание в политической изоляции только наносит им вред. С другой стороны, после начала экономического спада престиж Эшколя не мог не пострадать, и потому руководство Мапай было готово пойти на определенные компромиссы. Ведь что бы там ни говорили, а Даян оставался самой известной фигурой в политической жизни Израиля, и его пребывание на посту министра обороны во время войны 1967 г. еще больше увеличило его популярность (Глава XXI). После того как наметилось возвращение Даяна во властные структуры, руководство партии Ахдут га-авода осознало необходимость соответствующих действий. В 1968 г., после затянувшихся переговоров, эти три партии согласились образовать, путем слияния, Израильскую партию труда[35] с единым руководством. Министерские портфели были соответственным образом распределены между представителями всех партий. Бен-Гурион, которому было уже за 80 лет, наблюдая за процессом со стороны, не высказал никаких возражений по поводу того, что пользовавшиеся его покровительством политики вошли в объединенную Партию труда. От его внимания не ускользнуло то