– Я не обманулся в вас, Тая, когда увидел впервые, – произнес Петри, мягко улыбнувшись. – Маленькая, испуганная девочка. Одинокая настолько, что согласилась стать женой Олега Ирве.

– Что вы имеете в виду? – Она снова попалась в расставленные сети. Ей стало интересно. – Разве его женой можно было стать только от одиночества?

– Или от безысходности, девочка моя.

Его слова обволакивали, ласкали, как мягкое теплое одеяло. В него хотелось закутаться.

Тая вернулась за стол. Села напротив соседа. Глянула на него, слегка качнув головой.

– Я вас не понимаю, Петр. Что вы имеете в виду? Вы знаете о нем что-то такое…

– Скажем так, – перебил он ее с мягким смешком. – Я был удивлен, когда увидел вас рядом с ним. Потому что перед своим отъездом Ирве Олег имел со мной неоднократное общение. И ни мне, ни ему оно не приносило удовольствия. Я правильно по-русски изъясняюсь? Вы меня понимаете?

– Вполне, – кивнула она. – Он нарушал закон? Олег нарушал закон, когда жил здесь ранее?

Ему понадобилось какое-то время, чтобы обдумать ответ. Он ведь не был уже тем бравым полицейским – хозяином острова. Он был просто старым человеком, к тому же живущим по соседству. Он тщательно выбирал слова, когда говорил:

– Скажем, у него были предпосылки. И мне приходилось их пресекать. Неоднократно.

– Странно.

Она покусала губы. Попыталась вспомнить, когда бы Олег отозвался о Петри недобро. И не смогла.

– Он всегда очень тепло о вас говорит, – возразила она.

– Есть причина, Тая, – хитро прищурился Петри.

– Да? И какая же?

– Я не дал ему сесть в тюрьму. И думаю, он мне за это благодарен. К тому же считает меня вашим ангелом-хранителем. Я же присматриваю за вами, Тая. Пока Олег на службе.

Присматривает или следит? Или даже шпионит? Привычка быть полицейским никуда не девается. И он наблюдает за ее прогулками. Точно знает, когда она возвращается. Дает ей время переодеться и приготовить горячий шоколад и тут же стучит в ее дверь. Чтобы продолжить наблюдать?

– Я не враг вам, Тая, – безошибочно угадал он ее мысли. – Я ваш друг. И сейчас я здесь именно по этой причине.

– Я вас слушаю, Петри, – впервые назвала она его правильно, а не на русский манер.

Неожиданно ей снова захотелось, чтобы он ушел скорее. Потребность увидеть мужа стала почти болезненной. Ей плевать на его прошлое. Она его не знала. Она в нем не жила. Олег спас ее от смерти. И плевать, каким путем. Плевать, чье имя он ей дал. Три года она делила с ним постель. Он старался сделать ее счастливой. И она не должна начинать в нем сомневаться. Ни при каких обстоятельствах.

– Что, как мой друг, вы хотите мне сказать? – Она дружелюбно улыбнулась, кивнула на чайник. – Может, все же выпьете чаю? С рогаликами? Ореховыми!

– Рогаликами? Ореховыми? – Его глаза заблестели, он шевельнул губами, словно уже пробовал на вкус ее выпечку. – Непременно, Таечка. Но чуть позже. Сначала о деле. Да, и все же лучше шоколад. Предпочтительнее. Если вам не сложно.

Нет, ей было не сложно. Она даже рада была повернуться к нему спиной, начав хлопотать у плиты. Его взгляд сегодня обнажал ее душу и выжигал там все. Он что-то готовился ей сообщить. Или разоблачить? Или предположить? И лучше, если она будет стоять к нему спиной.

– Когда я увидел вас впервые, то увидел в вас одинокую испуганную девочку. Очень одинокую и очень испуганную. Вы, наверное, не замечали, но каждый раз, когда вы с Олегом проходили мимо кого-нибудь, вы инстинктивно жались за его спину, – начал говорить Петри. – Я понял сразу, что в вашей жизни произошла какая-то страшная трагедия. И что Олег этим воспользовался.

– Неправда! Он спас меня!

Это вырвалось у нее само собой, и она тут же прикусила губу, чтобы не начать выбалтывать уж все до конца. И тут же вспомнилось: коготок увяз, всей птичке пропасть. Так утверждали на ее Родине. Она уже увязла. Старый, мудрый шериф знал свое дело.

– Пусть так. Но вашу боль я почувствовал. И мне сделалось вас искренне жаль. Потому что… Потому что в этой боли я не увидел ничего преступного.

Она покосилась на него, слегка повернув голову. Петри сидел, все так же откинувшись на спинку стула, и смотрел в окно. Он выглядел печальным. Никакого подвоха она не почувствовала. И снова принялась помешивать густую массу из какао, воды, сахара и капельки молока.

Шоколад ей всегда удавался. С тех пор, как она поселилась на острове. Рецептом ее снабдил Олег, вытащив откуда-то из старых книг мамину записку. Перевел на русский, она под диктовку записала.

– Вы, Тая, очутились на этом острове не случайно, сделал я тогда вывод. Вы бежали от чего-то скверного. Я это понял сразу, – продолжил признаваться ей сосед, изо дня в день наносивший ей визит и ни разу не давший понять, что в чем-то ее подозревает. – И я зауважал сначала вашу тайну. Потом и вас. Я увидел в вас хорошего человека.

– Спасибо, – не удержалась она от благодарности.

Подхватила кастрюльку с огня, поставила ее на деревянную подставку для горячего и продолжила мешать в ней большой деревянной ложкой. Ложка вместе с рецептом тоже перешла к ней по наследству от матери Олега. В записке было написано, что мешать напиток следует только деревянным черпаком. Чтобы все не испортить.

Чтобы все не испортить. Кто испортил все сейчас? Тот, кто явился сюда по ее душу? Или она сама, погрязшая в своих тайнах? Коготок увяз…

Она увязла еще там, дома. А пропадет здесь. И спастись ей вряд ли удастся.

– Я сразу узнал вас на фотографии, которую всем показывал здесь тот странный русский, приехавший на остров первым.

Эти слова прозвучали как выстрел! Ей даже почудилось, что лопнули разом все стеклянные окна в ее доме, настолько она была оглушена. Не поворачиваясь, она застыла с большой деревянной ложкой в руках, забыв помешивать густую шоколадную массу в кастрюльке.

– Вы поменяли внешность, Тая. Но взгляд… Ваш взгляд, цвет ваших глаз, остались прежними. Я узнал вас сразу на фотографии. И он вас узнал тоже.

– Кто? – спросила она слабым голосом.

– Этот странный русский, который будто бы разыскивал здесь свою сестру.

– Вы догадались, что девушка на фотографии не его сестра? – Она все так же стояла к нему спиной, вцепившись в деревянную ложку, как в спасательное весло.

– С первой минуты общения с ним. Поэтому и не стал его гидом, хотя кое-кто из муниципалитета и просил меня об этом лично, – особо подчеркнул Петри. – Я узнал в той девушке вас, Тая. И отказался ему помогать по этой причине, сославшись на здоровье. И очень, очень, очень удивился, когда Ирве приставил к нему вас. Я слышал, что он сам предложил свою жену, то есть вас, Тая, в помощь русскому. Это неправильно. Мне это не понравилось. И тогда я…