– Успокоиться? – в бешенстве взревел Лисандр.

– Пожалуйста, прекрати, – взмолилась Амелия, подходя к ним.

Лисандр оттолкнул Винсента и встал между ним и Амелией. Даже если Винсент не имел права поднять руку на принца, это не относилось к женщине, которую любил Лисандр. Он должен был защитить девушку от него. Кто знал, что Винсент сделал с ней от имени короля и на что еще способен.

– Что бы он ни сделал с тобой, все закончилось, – заверил Лисандр. – Больше он не сможет причинить тебе вред. Клянусь жизнью!

– Скажи ему, – повторил Винсент. – Как договаривались.

– Лисандр, – осторожно начала Амелия, коснувшись его руки.

– Нет, – отмахнулся он. – Не слушай его. К чему бы он тебя ни принуждал, не делай этого.

Амелия приблизилась к нему. В глазах девушки застыло отчаяние. Она посмотрела мимо него на Винсента, почти умоляя его взглядом, но тот остался невозмутим. Наконец она снова повернулась к Лисандру.

– Я не люблю тебя, – глухо сказала она.

Глаза Лисандра расширились. Что они сделали с Амелией, чтобы она произнесла эти слова? Каким коварством нужно обладать, чтобы попытаться разделить их таким способом?

– Это неправда, – возразил он.

– Если бы я согласилась уехать с тобой из города, то очень скоро наскучила бы тебе, – с горечью в голосе продолжала она. – Я говорила так только потому, что мне и вправду нравилось проводить с тобой время. Ты мне очень нравишься. Но я не люблю тебя, и ты меня тоже не любишь. Ты любишь только мечту о нас двоих.

– Это его слова, – жестко сказал Лисандр, указывая на Винсента. – Он заставил тебя сказать это. Но почему? Почему ты так поступаешь со мной?

– Это правда, и ты заслуживаешь ее услышать, – настаивала она.

Лисандр развернулся к Винсенту:

– Что ты с ней сделал?

Винсент полез под камзол и вытащил мешочек, в котором побрякивали монеты. Прежде чем Лисандр успел сопоставить одно с другим, Амелия уже оказалась около мужчины и быстро выхватила кошелек.

Лисандр в замешательстве наблюдал, как девушка взвешивает монеты в руке и как загораются ее глаза. Она снова посмотрела в глаза принца. Во взгляде Амелии была жалость. Ни любви, ни боли.

– Мне правда очень жаль, – сказала она.

Она шагнула к Лисандру, но он отшатнулся от нее. Лисандру вдруг показалось, что перед ним незнакомка. Неужели все, что было между ними, – ложь? Неужели он мог быть настолько глуп и наивен, что испытывал настоящую любовь, когда для нее это было не более чем смесью похоти и алчности? Свою жалость она могла оставить при себе. Ошеломленный, Лисандр покачал головой. Все это не могло быть правдой.

– Пойми же, – попросила она. – Без богатства твоего отца нас вряд ли ждала бы счастливая жизнь. Ты ведь даже не представляешь, насколько тяжелой бывает жизнь, если ты не принц. Это золото поможет мне начать все сначала! Я могу найти свое собственное счастье, а ты – свое. Мы это заслужили, ведь так?

Лисандр сжал губы. Он верил, что нашел свое счастье в ней. В ней одной. Но она чувствовала иначе. Эта девушка была влюблена в его богатство. В его имя – но не в него самого.

– Пожалуйста, прости меня, – взмолилась она.

Лисандр начинал сомневаться, что такая вещь, как настоящая любовь, вообще существует. Всю жизнь он искал то, что было не более чем иллюзией. И доказательство тому прямо сейчас стояло перед ним, выпрашивая у него прощение. Но он не мог этого сделать. Не мог ее простить. Она что-то сломала в нем, и ничто в мире не могло его исцелить.

– Уходи, – потребовал Лисандр.

Его руки сжались в кулаки, и она испуганно отпрянула от него.

– Я бы хотела суметь полюбить тебя, – поклялась она.

– Уходи! – взревел он.

Амелия вздрогнула и, поколебавшись еще мгновение, убежала прочь.

– Если бы она любила тебя… – начал Винсент.

Лисандр не дал ему закончить. Он бросился на мужчину, отшвырнул его к стене колокольни и схватил за воротник.

– Не смей, – приказал он.

– Я знаю, это больно, но так и должно быть. Это для твоего же блага.

Лисандр презрительно фыркнул.

– Да ну? А может, так лучше для короны?

– Ты и есть корона. Не забывай об этом, – прошипел Винсент. – Эта девушка была недостойна тебя. Несколько золотых монет – и ты стал для нее пройденным этапом. Я мог бы выгнать ее из города сразу после того, как мне стало известно о ваших глупых планах. Но я хотел, чтобы ты понял. Ты должен был услышать это из ее уст.

Лисандр еще сильнее прижал Винсента к стене. Он поднял сжатый кулак, собираясь ударить мужчину. Мышцы Лисандра были напряжены до предела; он весь дрожал от гнева и разочарования. Винсент предал его! Все то доверие, что когда-либо существовало между ними, было окончательно разрушено. Лисандр уже никогда не сможет смотреть на него прежними глазами, и он даже не знал, что ранило его больше: потеря Амелии или человека, который был для него как отец.

Краем глаза Лисандр заметил нескольких гвардейцев, которые протискивались сквозь оживленную толпу вокруг рыночных прилавков. По-видимому, они искали его. Вероятно, их послал король, готовый в случае необходимости вышвырнуть своего сына на арену, если тот не отправится туда добровольно. Только этого не хватало.

– Выпусти свой гнев на меня, если тебе станет лучше, – согласился Винсент. – Но лучше используй его, чтобы показать, на что ты способен.

– Во мне достаточно чести, чтобы не бить того, кто не способен защищаться, – ответил Лисандр, отталкивая Винсента.

В споре больше не было смысла. Гвардейцы тем временем заметили принца и уже продирались к нему сквозь толпу.

– Ну, если дело только в этом… – произнес Винсент и, прежде чем Лисандр успел среагировать, ударил его кулаком в лицо.

Лисандр отшатнулся, схватившись за вспыхнувшую болью щеку. Широко раскрыв глаза, он уставился в землю. Да что с Винсентом такое? Разве то, что он делал сейчас, не было предательством короны?

Выпрямившись, Лисандр обнаружил, что гвардейцы наблюдают за происходящим. Они остановились и обнажили свое оружие. Несколько прохожих в испуге вскрикнули, вспыхнула паника, и в образовавшейся давке гвардейцам стало еще труднее добраться до принца.

– Бей, – потребовал Винсент.

– Хочешь, чтобы тебя посадили в тюрьму? – непонимающе спросил Лисандр. – Чего еще ты можешь добиться этим?

– Я помогаю тебе получить то, чего ты жаждешь. Но если ты действительно хочешь избавиться от своего гнева, не вымещай его на мне, лучше оставь свою ярость человеку, который ожидает тебя на арене. Человеку, который хочет отнять у тебя все, чем ты теперь владеешь: твое право на корону.

Лисандр презрительно фыркнул: