Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Логически все можно обосновать, но чем больше я пытаюсь это сделать, чем больше успокаиваю себя, тем сильнее неприятие. Всё это странно. Неправильно. И не отпускает чувство, что что-то должно произойти. Что-то непоправимое.
Это пугает. Моя семья теперь это я, Марат и наш ребенок. Ну не могу я больше никого потерять!
Именно из-за этого я и согласилась на переезд в дом. За город. Нужно будет Марата уговорить пореже в город уезжать. Пусть из дома работает, у него же получается в командировках всё контролировать. Можно сделать так, чтобы его замы к дом приезжали, а сам Марат пускай со мной остается.
Безумие? Логика говорит, что да, я, таки, двинулась. Но ничего не могу с собой поделать. Предчувствие гадкое. Лучше перестраховаться, хотя вряд ли получится всю жизнь сидеть взаперти, боясь непонятно чего. Но до родов лучше именно так и сделать, а как малыш родится, может я пойму, что все мои страхи — идиотизм.
Хоть бы так. Лучше быть дурой и паникершей, чем снова терять близких. В этом смысле я истончилась. Как хрустальный человек себя чувствую. Кажется, упаду, и все кости переломаю, не поднимусь больше. Так и будет, если Марата или ребенка потеряю — просто не выдержу.
— Мне надо отъехать ненадолго. С домом уладить вопрос. И еще кое-что. Вечером или ночью приеду.
— Обязательно ехать? — я покрепче обняла Марата.
Мы на диване. Досматриваем какой-то фильм, который я сама выбрала, но весь сюжет мимо меня прошел. Даже название не помню. Сидела, вцепившись в Марата, вся в свои мысли погруженная.
Не хочу отпускать… не сейчас!
— Да, Аль. Надо отъехать. Ты пока вещи собери, только тяжести не таскай, — сказал Марат.
Фильм завершился. Титры. Марат сделал рывок, чтобы подняться, а я не могу отпустить. Врач меня не дообследовал, кажется. Нервную систему бы проверить! Или это одиночество предыдущих дней играет со мной злые игры? Так устала одна быть, что дольше уже не в состоянии.
Или же это из-за известия о Мише? Вроде и плевать мне на него, если честно, но из колеи выбило. Какой-то злой рок, самый настоящий.
— Может, по телефону все свои дела решишь?
— Да я быстро приеду, — Марат довольно улыбнулся. — Мне приятно, что ты не хочешь меня отпускать. Но я скоро приеду.
— Просишь тебя уйти — не уходишь. Просишь остаться — фиг допросишься, — пробурчала я сердито. — А если так?
Я соскользнула на пол, к ногам Марата. Кто-то хотел минет, и кончить мне на грудь, кажется?
Улыбнулась провокационно, и потянулась к ширинке его джинсов. Марат лишь головой покачал, еле заметно улыбаясь на мои действия. Уговаривать остаться его я не стану, это совсем уже дурость, но Марат и сам может передумать куда-то ехать. После хорошего минета, например!
Джинсы приспущены, боксеры тоже. Член в полувозбужденном состоянии. Марат вопросительно смотрит на коленопреклонную меня. Тяга к сексу во мне поутихла после разговора с Богуславой, но сейчас я снова возбуждаюсь. Мое желание вязкое, мягкое, оно только разгорается. То ли от вида полуобнаженного Марата, то ли меня заводит сама цель — легкая манипуляция сексом.
Я подзависла. Марату явно надоело ждать. Он положил ладонь на мою голову, притягивая к своему паху.
— Давай. Возьми у меня.
Глава 30
Поза — воплощение унижения для женщины. Марат развалился на диване. Я — на полу на коленях. Его рука давит на мою голову. Будто шлюху снял.
Заводит…
Я извращенка.
Завела руки за голову, скрутила волосы в легкий жгут, и с намеком подняла глаза на Марата. Намек он понял, намотал мои волосы на руку, и стало еще острее. К его члену я даже не прикасалась пока, он на глазах увеличивается. С «восьми часов» до твердых «двенадцати»
— Вкусно пахнешь, — прошептала, вдохнув чуть пряный, терпкий запах мужского возбуждения.
— Займи свой ротик.
— Как грубо. А был таким романтиком…
Болтовню мою Марат прервал грубо. Как раньше бывало. Надавил сильнее, и мои губы накрыли головку его члена. Зажмурилась на пару секунд, слизнула влагу, и с тихим стоном втянула головку ствола в рот. Нежно, словно заново знакомясь, пробуя на вкус, на ощупь, играя языком… мммм, мне вкусно!
Но не время смаковать. Я открыла глаза, взглянула на Марата, и принялась действовать так, как любит он — жестко, сдавливая губами его плоть. Пока неглубоко, только головку. Раньше я могла впускать Марата в горло, а сейчас — сомневаюсь, что мне по силам это. Но постараюсь.
Его ладонь стягивает мои волосы все сильнее. Слезы выступают. Губы немного побаливают, растягиваясь. Я отвыкла.
— Расслабься, — Марат прикоснулся к моей скуле, и я расслабила челюсть.
А затем впустила его наполовину, пытаясь поймать ритм. Толчок — давлюсь — Марат выходит, и снова толкается. С каждым движением все дальше в меня.
Я мокрая. Кипяток. Голову ведет. Но рулить хочу сама!
Зафиксировала его член у основания ладонью, сжала крепко, больно, втянула только головку. Как пылесос. Вакуумом. И прикусила — быстро-быстро, несколько раз. Марат резко дернулся.
— Еще, — прохрипел он.
Убрала ладонь с его ствола и, окончательно расслабившись, насадилась до основания. В горло впустила, тихо постанывая. Власть заводит, а сейчас я именно её и чувствую — власть над мужчиной, у ног которого я сижу. Я уже не бесправна, Марат весь мой, с потрохами. Он сам пришел ко мне, сам…
Я двигаю головой, направляемая требовательными движениями Марата. Он давит на голову, подает бедрами. Но не быстро. Щадит. Жар во мне разгорается всё сильнее. Интересно, смогу ли я кончить, не прикоснувшись к себе ни разу? Сейчас кажется — да. Из-за его движений, из-за его возбуждения, из-за этой своей власти, из-за ощущений твердого члена у меня во рту.
Ч-ч-ч-черт, как же это заводит…
Выпустила блестящий член изо рта, прошлась языком по яичкам, прихватила губами, и принялась подниматься по стволу. Язык, губы, язык, губы… а затем снова приняла. Жадно, почти на всю длину, так глубоко, как смогла.
Сосу. Чувствую, как мои шорты намокают от влаги. Опускаю голову, лаская Марата, и выгибаю при этом свою спину, двигаюсь, словно готовлюсь принять мужчину. Пульсирую, сгораю… хочу… Боже, как же сильно я хочу… но нельзя, так часто нельзя!
Марат смотрит, не отрываясь, на то, как я удовлетворяю его. Не выдержала. Вряд
