То, что первые собаки играли роль помощников на охоте, вероятно, имело важное значение в их эволюции. Более того, я считаю, что развитию способности этих животных любить людей во многом способствовала такая многовековая совместная охота. Но все увиденное и услышанное в Израиле заставил меня усомниться в том, что наши предки-охотники способствовали появлению собаки как вида.

В 2012-м, в том же году, когда в нашей семье появилась Ксифос, я совершил паломничество в Израиль. Многие люди посещают Святую землю с религиозными целями, меня же занимало нечто другое, но, возможно, столь же значимое — происхождение собаки.

Я поехал в Израиль, чтобы увидеть самые ранние, по моему мнению, останки собаки. Это были кости щенка, найденные чуть менее двенадцати тысяч лет назад в могиле рядом с женщиной, чья рука лежала на животе щенка. Данная археологическая находка говорила о том, что собаки появились на Ближнем Востоке, и, естественно, я хотел увидеть эти кости своими глазами.

Я также хотел увидеть подвид волка, обитающего на Ближнем Востоке, — арабского. Этот волк был значительно меньше своих североамериканских собратьев, с которыми я уже был знаком, — те по размеру с крупного лабрадора. Особенно любопытно было узнать, легче ли приручается этот подвид волка, чем большие серые волки, о которых я уже немного знал. Если бы это действительно было так, то вероятность того, что собаки появились в этой части земного шара, возрастает.

Лишь в последний день недельного пребывания в Израиле я смог подобраться поближе к нескольким арабским волкам. Музейный служитель сказал мне, что надо посетить кибуц Афиким в двух милях к югу от Галилейского моря[14]. После этого визита мои взгляды на то, как могли появиться собаки, радикально изменились.

В этом кибуце живут двое режиссеров-документалистов — Йосси Вайслер и Моше Альперт. Моше вырастил нескольких арабских волчат для съемок в их с Йосси документальном фильме. Тема фильма: как охотники тысячи лет назад использовали ручных волков на охоте, тем самым начав процесс превращения волка в собаку.

К сожалению, Моше был очень занят в тот день, когда я приехал, и у меня почти не было возможности поговорить с ним. Но зато у Йосси оказалось достаточно времени. Он любезно показал мне четырехминутный короткометражный ролик, который они с Моше сняли с целью получить финансовую помощь для своего фильма. Это был довольно простой фильм, но он меня удивил.

Парень в набедренной повязке с луком и стрелами выходит на охоту с двумя молодыми волками. Он замечает оленя и стреляет в него. Затем в кадре появляются волки, сторожащие убитого оленя до прихода охотника. Человек взваливает мертвую тушу на спину и отправляется домой, а волки послушно трусят рядом.

Выглядит все как достаточно простая последовательность действий, но материал меня просто поразил. Сначала я подумал, что неправильно понял слова Йосси. Возможно, это были не волки, а собаки (они выглядели как чехословацкие волки)? Нет, это действительно были арабские волки, которых Моше вырастил и воспитал. Хорошо. Тогда как мог актер, играющий первобытного охотника, просто взвалить оленя на плечи перед волками? Животные из Волчьего парка никогда бы не потерпели, что кто-то уносит их ужин прямо у них из-под носа.

Мне показалось, что я где-то читал, что арабские волки гораздо более послушный подвид, чем те большие серые волки, к которым я привык. Если бы с арабскими волками было действительно так легко ладить, это могло бы означать, что привязанность к людям уже присутствовала в том особом подвиде, от которого, возможно, произошли собаки.

Моя голова закружилась от последствий, которые обещала эта видеозапись. Но, к лучшему или худшему, мое замешательство было недолгим. Йосси объяснил, что съемка фильма проходила не так гладко, как все выглядело на экране. Во-первых, сам Йосси ужасно боялся. Будучи режиссером фильма, он оставался в своей машине на протяжении всей съемки, выкрикивая команды через чуть приоткрытое окно.

Я должен упомянуть, что во время израильских войн в 1960-х годах Йосси был десантником. Я всегда думал, что десантники необычайно смелые. Я мог предположить, что прыжок с самолета сам по себе страшен и без дополнительного стимула — людей с автоматами на земле, куда бы я беззащитно спускался. Так что Йосси явно был смелым парнем, и его страх перед волками вряд ли был совершенно иррациональным, как он вскоре и объяснил мне.

Моше был очень занят монтажом фильма, чтобы сдать его в срок. Он не хотел участвовать в марафоне вопросов и ответов с этим странным академиком, появившимся в его кибуце, но он хотел встретиться со мной и поздороваться. По его покрасневшим глазам было видно, что он работал всю ночь. Он позволил мне задать только один вопрос: «Правда ли, что с волками, которых вы вырастили, вы с семьей чувствовали себя в полной безопасности?»

Не говоря ни слова, Моше закатал правый рукав рубашки. Толстые полосы шрамов безмолвно свидетельствовали о том, что не всегда его общение с волками, которых он растил, проходило гладко. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы ответить на мой вопрос. Охота с волками, выращенными человеком, совершенно нецелесообразна и опасна. Эволюционное происхождение собак должно находиться в другом месте.

Не могу сказать, что был очень удивлен, обнаружив, что волки не были хорошими компаньонами для охотников. Я был мысленно к этому подготовлен покойным великим Рэем Коппингером, выдающимся человеком в мире кинологии и тем, кто рассказал мне многое из того, что я знаю о происхождении собак.

Рэй первый обнаружил нестыковки в идее, будто бы собаки изначально появились как помощники охотников. Он назвал эту теорию уничижительно «гипотезой Пиноккио» — не из-за носа деревянного человечка, который становился длиннее, когда тот лгал (хотя я уверен, что Рэй не возражал против этой ассоциации), но из-за начала истории, когда бедный мастер Джеппетто вырезает куклу Пиноккио, чтобы скрасить свое одиночество.

Вместе со своей женой Лорной Рэй написал книгу «Собаки: новый взгляд на происхождение, поведение и эволюцию собак», в которой изложил причины, по которым эти четвероногие не могли быть выведены людьми в ходе отбора самых дружелюбных волков для помощи на охоте. В своей книге Коппингеры объяснили, почему эта теория не заслуживает серьезного к ней отношения. Их доводы все еще достаточно веские для того, чтобы их можно было кратко резюмировать здесь.

Во-первых, волки не заинтересованы помогать людям охотиться.

Через несколько часов ваш довольный, сытый волк может вернуться, но лучше вам от этого не станет. Волк не принесет вам ни еды, ни поймает для вас зверя или птицу.

Во-вторых, волки слишком опасны, чтобы наши предки терпели их больше, чем необходимо, особенно рядом с детьми. Конечно, у меня было много дружелюбных, полезных контактов с волками, выращенными людьми, и у меня нет шрамов, которые можно было бы показать как результат этого общения. Но знакомые мне волки были выращены на основе научного понимания типа воспитания, способного привить нежность и дружелюбие этим животным (я вернусь к этом в следующей главе). Но даже и к таким волкам не всегда можно допускать незнакомых людей, и держат их за забором высотой 12 футов по веским причинам.