— рассердилась она. — И почему спрашиваешь?

— Видишь ли, Старая Дева утверждает, что там лежал какой-томужчина. Ты не вздумай у нее спросить, но она как раз в это время прогуливаласвою шелудивую Жульку.

Жанна истерично рассмеялась.

— Как она могла разглядеть что-либо в кустах, когда там былотемно?

Даже я, сражаясь с подонком лицом к лицу, не смогларазглядеть его лица, а Старая Дева что-то увидела! Да врет она все!

— Ну, врет так врет, — согласилась я, стараясь уйти отнеприятной темы.

Жанна вдруг с большим подозрением посмотрела на меня и спросила:

— Ты что, рассказала все Старой Деве? Я отшатнулась.

— Бог с тобой! Она тут же все выложит твоему Мише! Из-подземли его найдет и выложит.

На следующий день я позвонила Астрову и рассказала ему оразговоре с Еленой.

— Все правильно, Серега уехал в командировку, — подтвердилон.

— А почему так внезапно? — безразличным тономпоинтересовалась я.

— Ничего не внезапно. Плановая командировка. Он уже месяцназад знал, что уедет, а Елене не говорил, чтобы не расстраивать. Нормальныйход, я тоже так делаю.

Тут уж я не выдержала и закричала;

— Как делаешь ты, мне не рассказывай! Уж я-то знаю лучшетебя!

Евгений мгновенно вспомнил о своем неблаговидном поступке иначал каяться:

— Ну, Сонь, ну прости, ну, блин, проштрафился, ну не век жеменя казнить…

— Тебя еще никто не казнил, — напомнила я и с наилучшимипожеланиями повесила трубку.

Жанна выглянула из Красной комнаты, спросила:

— Ругаетесь?

— Ругаемся, — подтвердила я. — И еще долго будем ругаться.Моя бабушка о человеческих отношениях говорила так: «Это яйцо, где всераздельно до тех пор, пока соблюдаешь деликатность. Малейшая грубость разрушаетскорлупу этикета, и наружу лезет такое, от чего трудно отмыться». Бабушка не отмывалась.

После очередного скандала она сбрасывала с себя старый браки с чистыми надеждами устремлялась в новый.

— И много у нее было браков? — горько усмехнулась Жанна.

— Значительно меньше, чем это принято в наши дни. Она мудроизбегала скандалов. Всякий раз, когда я выходила замуж, она говорила:

«Помни, Соня, создание отношений происходит одновременно сих разрушением».

— Да, — с грустью согласилась Жанна. — Но что мне делать сСанькой? Он опять просится в метро.

Я с гордостью в очередной раз осознала, что мой ребенок —одаренная личность. Только у одаренного мальчика могут появляться такиестранные желания.

В то время, как современные дети бредят виртуальными играми,роликами и «Киндер-сюрпризами», мой Санька пристрастился к метро. Метро. Чтоможет быть прозаичнее? Найти новизну в обыденном дано лишь истинному таланту. Ярешила ему не мешать;

— Раз просится — езжайте, — сказала я. Санька с воплямивосторга выскочил из Красной комнаты и, пританцовывая от нетерпения, сообщилнам:

— Я поеду на секскалаторе!

«Ребенок помешан на сексе!» — в который уже раз огорчилась яи обреченно произнесла:

— Жанна, одень его попроще.

Отправив Жанну и Саньку на прогулку, я бросилась звонитьТамаре. Мне не терпелось получить информацию о Сергее. Еще мне хотелось сделатьто, что я, имей хоть каплю разума, должна была бы сделать сразу посленеприятного происшествия с Жанной, а не двое суток спустя. Но разум иногдапокидает меня, поэтому драгоценное время упущено, и результата уже может и небыть.

«А все же придется заглянуть в кустики», — подумала я,убедившись, что в рабочее время дозвониться до Тамары — утопия.

Но, видимо, астрологи правы. В этот день меня вездеподстерегало разочарование. Как только я спустилась со своего девятого этажа ивышла во двор, то тут же попала в объятия пьяной и невероятно нарядной Татьяны.В каждой руке она несла по две сумки, а за ней тянулась вереница гостей, укоторых руки тоже оттягивали пакеты с чем-то тяжелым. Татьяна, как обычно, былав подпитии и попыталась обнять меня, не выпуская сумки из рук.

— Радость-то какая! — завопила она. — Тетя Клава с дядейВаней приехали!

— А Коля уехал? — деловито осведомилась я, ловя себя намысли, что напрочь отвыкла от ее манеры общения.

В последние полгода мне доводилось слышать ее только поющей.Правда, и сейчас она сбивалась на речитатив. — Колю я только что проводила, —пропела Татьяна, и началась процедура знакомства с ее новыми гостями. Онипобросали свои сумки и дружно протянули мне руки. Я улыбалась, кланялась иругалась в душе на чем свет стоит, но поделать ничего не могла.

Как-то незаметно у меня с Татьяной установились такиеблизкие отношения, что совершенно невозможно было пренебречь этой процедурой,не оскорбив ее в самых лучших чувствах. Пока я жала руки и выслушивалаприглашения и рассказы о красотах Забайкалья, время шло. А ведь к приходу Жанныя собиралась сделать очень много полезных дел.

Уж не помню, каким чудом удалось мне вырваться отгостеприимной Татьяны, но я сделала это и тут же побежала к кустам, а там меняждало новое разочарование. Старая Дева в сентиментальной задумчивости бродилапо дорожке.

Ее шелудивая Жулька бежала рядом и резвилась без устали. Ивсе это происходило в непосредственной близости от места, где, судя порассказам Жанны, бедняжка претерпела грязное нападение. Заметив меня, СтараяДева срочно оживилась и замахала руками. Я поняла, что ей не терпится показатьтот куст, под которым лежал мой Евгений. У меня появилось острое желаниеотправиться домой, которое я тут же и осуществила.

Уже открывая дверь своей квартиры, я услышала телефонныйзвонок. Какое счастье! Звонила Тамара.

— Мама, ты где ходишь? Весь день не могу дозвониться. Беднаясекретарша замучилась: то занято, то нет никого. Безобразие.

— Конечно, занято, — возмутилась я. — У меня же нетсекретарши, а я тоже хочу дозвониться. Ты узнала что-нибудь о Сергее?

— Больше мне делать нечего, как бросать свои дела изаниматься твоими глупостями. Узнала.

Я задрожала от нетерпения.

— Что ты узнала?

— Пока лишь узнала, у кого можно узнать, но, Мама, за всенужно платить!

— Так заплати, черт тебя побери! Тамара бездонно вздохнула.

— Все хотят все.