— Да-ааа, — сказал он, громко скребя затылок. — Сюжет лихозакручен.

— Теперь ты понял, как мне нелегко? Такие странныесовпадения. И тут он возмутился:

— А в каких кустах прикажешь мне лежать? Будто здесь есть богатыйвыбор! Куда дополз, там и упал, то есть лег.

Мне «нравится» способность мужчин возмущаться в самыйнеподходящий момент. Весь мой гнев вернулся и тут же излился на него в оченьрезкой форме. Я припомнила ему все, даже тот батон, который он без кулькакогда-то положил на заднее сиденье своего автомобиля. Кстати, как я ипредсказывала, батон потом слетел на грязный пол, а магазины были закрыты, и мычуть не остались без ужина. Пришлось идти по соседям.

Евгений с убитым видом сидел на диване и будто бы меняслушал, на самом же деле он размышлял.

— Да нет, Соня, нет, — мягко вклинился он в мой пылкиймонолог о батоне. — Относительно времени могли ошибиться. Поверь моему опыту,так бывает.

Людям кажется, что произошло все тогда-то, и они в этомклянутся, а потом оказывается, что даже и не в тот день.

— Что?! — завопила я. — Ты хочешь меня убедить, что Жаннуизнасиловали в другой день? Или намекаешь на то, что лежал в других кустах?

— Да нет, лежал я в тех самых кустах, теперь я и сам этовспомнил. И время примерно совпадает, но я был так пьян, что изнасиловатьникого не мог чисто физически. Ты понимаешь?

— Нет, — отрезала я.

Евгений вскочил с дивана и закричал:

— Ну не мог я никого изнасиловать! Был такой, что самоговпору… Пойми же, если бы я мог дойти до квартиры, стал бы я валяться в кустах?Говорю же, яд пили, настоящий яд, из ларька.

— Не ври, водку в ларьках уже давно не продают, —возмутилась я.

— Да, поэтому яд и пили, — подтвердил он и, раскинув дляобъятий руки, направился ко мне. — Соня, солнышко, брось заниматься ерундой.

Я отскочила словно ужаленная и закричала:

— Не трогай меня! Не прикасайся! Не верю. Если яд, тем болеене верю.

Евгений вздохнул, опустил руки и с новым вздохом признался:

— Соня, я не хотел тебе говорить, но у меня алиби: в кустахмы лежали вдвоем. В глазах у меня потемнело.

— С кем? — прошептала я, испытывая сильное сердцебиение.

— С Серегой. Понимаешь, я вел его к нам, мы упали в кусты датам и остались лежать… какое-то время. Потом я… двинулся домой за подмогой, аон остался. Дальше, клянусь, ничего не помню.

— Так вас было двое?

— Точно.

— А Старая Дева?

— Она не заметила. Серега пал первый, я на него. Клянусь.Могу звякнуть ему, он подтвердит. Сегодня был у него, — Евгений сдавленноусмехнулся.

— И что?

— А что-что. Видочек — похуже моего. Рубашка в крови и вэтой, в траве… Рожа разодрана, голова не соображает. Тоже ничего не помнит.Если хочешь, поедем к нему, он все подтвердит.

Я поспешила отказаться.

— Нет-нет, не надо, и что он может подтвердить, если ничегоне помнит?

— Но ты-то мне веришь?

— Теперь верю, — ответила я и задумалась.

Мне срочно нужна была Тамара для решения многих неотложныхвопросов.

Мобильник ее молчал. Домашний телефон был занят; я решилаехать.

Заверив Евгения в том, что инцидент исчерпан, я отправилаего домой, а сама бросилась звонить Жанне. Она согласилась переночевать этуночь у меня и присмотреть за Санькой. Дождавшись ее прихода, я помчалась кТамаре.

Я знала, что найти ее будет непросто, но решила несдаваться, пока не встречусь с ней. И действительно, ее я дома не застала, затонаткнулась на ее возмущенного мужа. С дикими воплями: «Я сделаю из тебячеловека!» он сосредоточенно лупил кота.

Бедный кот уже давно мечтал (и это было очень заметно) статьчеловеком, но решительно не знал, как осуществить эту мечту, чтобы задвинутьзлодею-хозяину по-человечески промеж глаз, а не отделываться смешными мерами.

Кот вскакивал, пританцовывал и даже пытался вставать назадние лапы, но человеком все никак не становился и поэтому вынужден былкусаться и царапаться с очень скромными результатами. Зато сам Данька зверелпрямо у меня на глазах.

Я почувствовала, что должна прекратить это безобразие.

— Хватит тиранить кота! — рявкнула я голосом Тамары.

Данька, не выпуская из рук животное, вытянулся по стойкесмирно и рапортовал:

— Он первый начал.

— Зато ты умней.

Против такого аргумента он не устоял и выпустил кота. Тот сосверхзвуковой скоростью шмыгнул под диван.

— А Тамары нет, — злорадно сообщил Данька. — И я не знаю,когда она будет.

— Ну хоть куда ей звонить-то, ты знаешь? — вздохнула я,поражаясь, как некоторые жены терпят таких мужей.

— Не-а, не знаю. Она запретила звонить на мобильный и самасегодня звонит. — Данька посмотрел на часы. — Вот, сейчас будет звонить,спрашивать, покормил ли я кота.

— А ты его покормил?

— Это не моя забота.

Я села на диван, взяла журнал и приготовилась ждать, но вкомнату вошла пожилая дама в переднике и сообщила:

— Тамара Семеновна звонят. Говорить будете?

«Неужели у Дани есть выбор?» — изумилась я и закричала:

— Я буду говорить.

Дама достала из передника телефон и с непроницаемым видомпротянула его мне.

— Кота покормили? — строго вопрошала Тамара.

— Слушай, — возмутилась я, — у тебя полный дом прислуги, аты доверила Дане кота? Он же бьет его смертным боем.

Даня закатил глаза и начал сползать с дивана. Тамара жеразразилась дикой бранью.

— Что она говорит? — простонал Даня.

— Лютует, — прикрыв трубку рукой, сообщила я.

— Зачем ты меня заложила?

— Из чувства долга. Она моя подруга, а кот — ее любимец, тыже нам — никто.

Тамара тем временем успокоилась и сообразила наконец, с кемразговаривает.

— Мама, а ты что там делаешь? — спросила она.

— Тебя жду.

— Это глупо. У меня полный завал. Сегодня я здесь ночую.