Хоть этим я могу обрадовать Елену.

Рассматривая осколки, я вспомнила, что нечто подобное Жаннаносила в сумочке. С непонятной целью, потому что духами она пользовалась моими,надо сказать, очень хорошими. Плохих я не терплю.

Дальнейший осмотр не принес ничего интересного. Я нашла лишьтот камень, о который могла удариться Жанна, да оставила на ветке кусочексвоего платья. Зря я ругала Евгения. Его щеки вполне могли пострадать именноздесь, как и щеки Сергея.

Ха, именно здесь! И кусты тоже тому виной, а не тольконоготки Жанны.

Или только ноготки Жанны? Мои-то щеки целы, но кусочекплатья остался на ветке.

Новые сомнения охватили меня. Казалось я умру, если недокажу непричастность Евгения к этой темной истории. Ах, Санька уже называетего отцом, да и я не прочь была считать его мужем. Боже, какой удар! Нет,Астров теперь просто обязан быть хорошим человеком.

Но хорошие «человеки» в кустах не валяются!

Впрочем, всякое бывает. Если при этом они не насилуютдевушек, пусть валяются, где хотят.

Я уже собралась отправиться домой, но что-то заставило меняв последний раз оглянуться. В траве что-то сверкнуло.

Это был ключик. Маленький симпатичный ключик. Удивительно,как я раньше его не заметила. Но от чего же он? Может, от автомобиля? Вряд ли,слишком маленький. Тогда, возможно, от почтового ящика? Маловероятно, хотя ивозможно.

Или от чемодана. Да нет. Не мог же насильник полезть в кустыс чемоданом.

— Мама, что ты здесь делаешь? — раздалось у меня за спиной.

Признаться, я подпрыгнула. Как коза. Ветка тут же хлестануламеня по лицу, и вот, я уже вытираю со щеки кровь. Как все просто, а я ещеругала Евгения.

— Мама! Ты зачем туда полезла?

Я оглянулась, вытирая щеку и проклиная эти кусты. Мысленно,конечно.

Жанна стояла на дорожке, держа за руку Саньку. Больше всегоя опасалась, что она увидит, как я шарю в кустах. И то, чего я опасалась,свершилось. Но она сама виновата. Лично я после такого происшествия эти кустыобходила бы за сотню километров. Но, с другой стороны, Жанна не виновата, чтомой дом — в тупике, и путь к метро один.

Она была бледна. Нижняя губа ее тряслась. Где мой Санька сосвоими вопросами? Хоть бы один задал для разрядки атмосферы. Никогда недогадается, если очень надо.

— Мама, а что такое сексзотика?

Слава богу, очень вовремя. Какой умный ребенок. Теперь можноулыбнуться. Румянец начал медленно возвращаться на щечки Жанны.

— Вы мороженое купили? — спросила я.

— Мороженое? — удивилась Жанна.

— Пойдем купим! — обрадовался Санька. И мы пошли. Я шла стайной надеждой как-нибудь выкрутиться из положения и мороженое не покупать,поскольку опасалась за Санькино горло. В руках я несла мешочек с вещественнымидоказательствами и молила бога, чтобы его не заметила Жанна. Но она заметила испросила:

— Что это?

Я смотрела на нее и молчала. Находчивость изменила мне, вголове вместо ответа был фон: глухой шум, похожий на шепот. Я склонна думать,что это шепот мыслей, но врачи утверждают, что это шум крови, бегущей пососудам. Возможно, они и правы, потому что моя мысль (если она вообще есть)легка и бесшумна.

— Я нашла это в кустах, — брякнула я и приготовилась ловитьпадающую в обморок Жанну.

Но она падать не стала. Она выхватила пакет и запустила внего руку.

— Осторожно! — закричала я. — Осколки!

— Да, осколки, — грустно согласилась она.

— Узнаешь?

— Вот, оказывается, куда делись мои духи, — прозрела она.

— Духи, слава богу, остались в кустах, и грустить тут не очем — дрянь удивительная. Я подарю тебе новые, хорошие, а вот этот ключик, онне твой?

Жанна взяла в руки ключик, внимательно посмотрела на него иосторожно положила в кулек.

— Нет, не мой, — покачала она головой. — Но я его где-товидела.

— Таких ключиков тысячи, миллионы и более.

— Нет, я его точно видела.

— Наверняка они все похожи. Я тоже видела, но это ничего недоказывает.

Кто докажет, что ключик принадлежит тому негодяю? Еслиучесть, что на несколько домов это единственные кусты, кого там только непобывало. Он мог пролежать там не один год.

В этом месте Санька счел своим долгом вмешаться в разговор.

— Нет, мама, — сказал он, — не мог.

— Почему это? — изумилась я.

— Он бы поржавел. И кусты эти. — только наши кусты. Сюдачужие не ходят.

— Почему? — хором воскликнули мы с Жанной.

— Далеко, — ответил Санька и махнул рукой в сторону ее дома.— У того дома есть свои кусты.

Я умилилась. Правильно. На три дома две группы кустов.Первая группа в отдалении и принадлежит дому Жанны и зеленой высотке, а этикусты наши, потому что здесь тупик. Чужой сюда не пойдет. Если он, конечно, неманьяк. Гениальный ребенок! Просто вундеркинд! А чего еще ждать от моего сына?!Придется и в самом деле купить ему мороженое, а с горлом как-нибудь сладим.Буду мазать его люголем. Для профилактики. До и после мороженого.

Дома я (тайком от Жанны) еще раз изучила свои «трофеи».Особенно меня заинтересовал ключик, точнее, он единственный меня заинтересовал,поскольку от носового платка и от осколков пузырька проку не было, как отфантика и окурка.

Но зато на ключик я возлагала большие надежды. Еще большиенадежды я возлагала на звонок Тамары.

Она позвонила лишь через неделю.

— Извини, Мама, раньше не могла, — сразу объяснила она. — Небыло нужной информации.

— А сейчас есть? сгорая от нетерпения, спросила я.

— Есть, и очень плохая. Твой Сережа еще тот фрукт. Мой тебесовет: гони его из своего дома. И что это за дружба у него с Евгением?

— Обычная мужская дружба.

— Это надо прекратить.

Такая категоричность возмутила меня. Как это прекратить?Будто мой Евгений бычок на веревочке: куда его поведешь, туда и пойдет. Да и яне нуждаюсь в беспочвенных советах, а если есть почва — разберусь сама. Толькодайте мне почву.

— Почему это прекратить? — сердито спросила я.

И вот тут-то Тамара меня огорошила. Едва с ног не сбиласвоим сообщением.

— Да потому, — сказала она, — что Сергей ваш самый настоящийнасильник!