— А почему это он вашей тетке дорогие подаркиделал? — насторожился Кудесников. — С какой такой стати?

— Не подарки. — Марина от негодования дажепокраснела. — Ну что ты, Тома, даже после смерти на Андрюшу наезжаешь! Онв долг деньги дал. Мы на квартиру копили…

— Н-да… Я бы своей тетке в долг не дал, —признался Кудесников. — Ну, может, рублей сто, не больше. У них были оченьтеплые отношения, да? Может, он ей чем-то обязан?

— Ничем он ей не обязан! И отношения у них былинормальные, — ответила Марина. Кажется, до сих пор она вообще не смотрелана дачу денег в долг как на что-то особенное.

— Ну, не знаю, — пошла на попятный Тамара. —Фаина очень настырная. Она приставала к Андрею и приставала. Может, ему простонадоело? По вечерам и по выходным, когда он дома был, она постоянно у них вквартире отиралась.

— Да, я убиралась! — громко заявила МарьяСтепановна, которая внимательно вслушивалась в разговор и, как только что сталоясно, ничего в нем не понимала. — Пыль вытирала, по полу шваброй проходилавлажной. Тут особой грязи-то не было. Чего там? Бумажки одни! — Онапожевала губами. — Документы. Портфель у него был — все, как положено.

— Портфель? — переспросил Кудесников.

Все дни, что он вел слежку, никакого портфеля он у Папаскинане видел. Дважды Папаскин тащил с собой термос. В нем, по всей видимости, былкофе, без которого он жить не мог. И только.

— Рыжий такой портфель, старющий, ажно жуть берет. Иручка у него изолентой обкручена.

— А в пор-пор… — начал было Белкин, но Арсенийостановил его движением руки.

— В портфель вы заглядывали? — прогремел он, глядяна старуху как можно ласковее. В сущности, он был уверен, что она соврет.Однако Марья Степановна обманула его надежды.

— А как же! — воскликнула она. — Конечно,заглядывала. А вдруг там бомба? Может, этот пришлый мужик — террорист и наш домзаминировал. Ночью ляжешь спать, а она как жахнет. Я телевизор смотрю.

Кудесников в душе посочувствовал соседям, представив, на какуюгромкость должен быть включен тот телевизор.

— И что было в портфеле?

— Бумажки. Блокноты всякие, тетрадки, листы — все какесть исписанные. Подчистую.

— Цифрами?

— И цифрами, и буквами. А некоторые страннымикартинками изрисованы.

Сколько Кудесников ни бился, что такое в ее понимании«странные картинки», он так и не понял. Марина никогда в жизни не видела у мужарыжего портфеля с ручкой, замотанной изолентой.

— У него был портфель, черный, совсем новый, оченьдорогой, из мягкой кожи. А старый, коричневый, дома на балконе стоит, набитпрочитанными журналами.

— Значит, это либо чужой портфель, либо он всегданаходился вне дома, — решил Арсений. — Нужно будет выходить на туфирму, в которой работал ваш муж. Вы знакомы хоть с кем-то из егоколлег? — спросил он Марину.

— Вы знаете, нет.

Тамара, которая кусала губы и явно хотела что-то вставить,сначала сдерживала себя, а потом все же не выдержала:

— Маришка, да он тебя никогда в грош не ставил. Это внормальных семьях мужья как-то посвящают жен в свои дела, знакомят с друзьями.А ты у него всегда как приживалка была. Он тебя никуда не выводил — ни в театр,ни на выставки. У тебя даже нарядного платья нет!

— Есть у меня платье, — возразила Марина звенящимголосом. — Просто ты не знаешь. Почему ты считаешь, что все про менязнаешь? И про наши с Андрюшей отношения?

— Потому что у вас были дурацкие отношения, —отрезала та. — Потому и знаю.

Глаза у нее сверкнули искренним негодованием.

— Не советовал бы я вам, — ласково сказал Кудесников, —ругать Андрея Ивановича в присутствии свидетелей. Мало ли что следователиподумают. Решат, что вам он так поперек горла стоял, что вы согласились помочьсвоей сестре от него избавиться.

— Но это чушь собачья, — ответила Тамара, глядя нанего с неудовольствием. — Сдался он мне. Избавиться от мужа очень просто —взять и развестись с ним. Было бы желание.

— Ты всегда старалась вызвать у меня такоежелание, — обиженно заметила Марина.

Было ясно, что она готова поспорить, но ссориться с сестройне намерена.

— Потому что мне было больно смотреть, как тымучаешься.

— Вот что, дамы, — прервал их Кудесников. —Сейчас мы попрощаемся с Марьей Степановной, и кто-нибудь из вас спустится внизна разведку.

— За-за-зачем? — спросил Белкин.

— Выгляни в окно, сыщик. Возле подъезда стоитсверкающий милицейский лимузин и топчутся какие-то типы в штатском. Не хотелосьбы мне попасть к ним в объятия. Я на разведку пойти не могу, потому как фигураслишком заметная. Лучше всего пойти вам, Марина.

— А что делать, если меня остановят? И спросят, где яживу и что тут делаю?

Глаза у нее были беспомощными, как у мамзели, наступившей влужу атласной туфлей.

— Нет, — передумал Арсений. — Лучше сходитевы, Тамара.

— Ладно, — сразу же согласилась та. — Толькоучтите, если меня поймают, я ничего скрывать от властей не буду.

— Так, вы тоже остаетесь. Белкин, придется идти тебе. Всамом деле, ты лучшая кандидатура. Им просто не хватит терпения выслушиватьтвои объяснения, если вдруг что.

Белкин послушно проводил до квартиры Марью Степановну,покивал ей головой, словно заводной слон, и отправился вниз. Неподалеку отподъезда действительно стояла разбитая вдрызг милицейская «шестерка», возлекоторой беседовали двое мужчин. Белкину хотелось послушать, о чем они говорят,но просто так стоять поблизости было неудобно и опасно. Поэтому он решил пойтипо стопам Кудесникова и изобразить что-нибудь эдакое. Сначала вдохнул полнойгрудью воздух, потянулся всем телом, показывая, как устал дома и как радсвежему воздуху. Потом сделал несколько несложных махов руками и стализображать бег на месте. Поскольку на нем не было спортивного костюма икроссовок, выглядел он, мягко говоря, странно.

Все оставшиеся в квартире наблюдали за ним из-за занавески.

— Что это он делает? — с удивлением спросилаТамара, привстав на цыпочки.

— Господи, кабы я знал, — пробормоталКудесников. — Может быть, у него все-таки съехала крыша? По крайней мере,со стороны кажется, что он идиот.

Мужчины Белкина, конечно, заметили, но не обратили на неговнимания. Из их беседы ему почти сразу удалось понять, что в подъезде произошлакража. Кто-то вскрыл квартиру на первом этаже и унес телевизор. Телевизор былстарый, но хозяева тем не менее страшно расстроились.

— Иван, ты не поверишь, — повествовал тот измужчин, что постарше. — Я стал опрашивать соседей, мол, не было ли впоследнее время чего подозрительного. Не ходил ли кто по квартирам. Ну,газовщики-водопроводчики, как обычно. Они такую чушь несут! Будто раз глубокойночью милиция проводила у них в подъезде учения. Якобы проверяли бдительностьгражданского населения. Какой-то человек звонил всем подряд, требовал выйти налестничную площадку, а потом делал выговор, зачем это они дверь открылинеизвестно кому! И будто был он не один, а с огромным котом, которого водил нацепочке.