– Бабуля, дай-ка мне эту гадость.

– Нет, внучечка, это моя путёвка в новую жизнь, – пошутила Елена Олеговна. – Так любимый сынок решил…

Никто этой шутке даже не улыбнулся.

А Лёля вдруг тихо заплакала и, не глядя на отца, спросила:

– Папа, зачем ты это сделал?!

И несколько раз повторила:

– Зачем ты это сделал? Папа! Зачем ты это сделал?..

И папа ответил:

– Как ты этого не понимаешь? Ей там будет лучше.

Лёля подняла глаза и внимательно посмотрела на отца.

– Папа, ты дурак?

Коля опешил. Он не знал, что ответить на подобное высказывание дочки. Первый раз в жизни Лёля так разговаривала с отцом.

И тут подал голос внучкин «бойфренд»:

– А что вы, дяденька, думаете?.. Это можно понять? Сын отправляет родную мать в стардом… Это можно понять? Я, например, не понимаю…

Коля пришел в себя.

– А это кто смеет подавать свой голос? Жопе слово не давали!

– Да вы, дядя, не нервничайте, а то давление подскочит.

– Ты что, сучонок?! Будешь меня учить?! Сдрисни отсюда!

– Я сдрисну, конечно, но только с вашей дочкой и с вашей мамой.

И обнял Лёлю.

Обалдевший Коля несколько мгновений молчал и «пялился» на дочку, мать и парня. Потом неуверенно произнес:

– Да ты же чучело…

Тут вновь вступила Лёля:

– Это мое чучело!

И тоже обняла парня.

– Да я сейчас вышвырну его отсюда! – злобно проговорил Коля и сделал угрожающий шаг к «бойфренду».

– Не трогай его! – повысила голос дочка и обратилась к бабушке:

– Бабуля! Милая! Не бойся! Я тебя никому не отдам! Ты со мной будешь жить! И мама моя сказала, чтобы я тебя везла к ней. Будем там жить с мамой… Слава нам будет помогать…

– Обязательно! – сказал Слава.

– Да ты достал меня! – выкрикнул Коля, схватил парня за плечи и поднял над полом.

Лёля закричала:

– Помогите!

В палату вбежала медицинская сестра. В дверях столпились пациенты из других палат.

– Что происходит? – спросила медсестра.

– Все в порядке, – ответил Коля мрачно, поставил парня на пол и оттолкнул.

– Как можно так вести себя у больного человека?! – возмутилась медсестра. – Я прошу вас всех выйти отсюда по-хорошему.

Быстрым шагом Коля первый вышел из палаты. На ходу проговорил сквозь зубы:

– Дебилы… все…

– Мы сейчас уйдем… Простите нас, – сказала Лёля. – Только несколько минут… Можно?

– Хорошо, – строго ответила медсестра.

– Но чтобы через пять минут здесь никого не было. Кроме вас, разумеется.

Последние слова относились к Елене Олеговне.

Елена Олеговна молчала все это время, будто со стороны наблюдая за происходящим. Как в кино. Ей не верилось, что это происходит с ней и сейчас.

Сестра вышла и прикрыла дверь.

Елена Олеговна помолчала немного, а потом совершенно спокойно, как о чём-то обыденном, спросила внучку:

– И что мне теперь делать?

– Ничего не делай! Я все сделаю сама.

Лёля встала перед бабушкой на колени и, сжав на груди руки, сказала.

– Не сомневайся во мне, бабуля! Я тебя никогда, никогда не брошу! Обещаю!

Елена Олеговна обхватила голову внучки руками и, смеясь и плача одновременно, сказала:

– Я знаю. Я тоже тебя не брошу…

– Бабуля! Договоримся так. Мы со Славой сейчас уедем, но скоро вернемся за тобой. Верь мне. Я тебя не обману. Но если что – ты позвони мне. Я брошу всё и приеду. Обязательно! Мы со Славой тебе телефон купили. Дешёвенький, правда, но звонить удобно. Он закрывается, чтоб ты кнопки случайно не нажала. И всегда на связи будешь. Слава, дай бабушке телефон.

Слава послушно вынул из кармана гладкую черную сложенную трубку.

– Я даже свой телефон уже туда забила. Смотри… Открываешь крышку и нажимаешь вот на эти кнопки…

Лёля подробно объясняла Елене Олеговне, что нужно делать, чтобы позвонить, а потом дважды попросила повторить на практике все манипуляции с телефоном. Елена Олеговна послушно повторила.

– Потом я тебя научу «смс» писать!

– Это чтоб я так же, как вы, смотрела с идиотским видом в телефон и улыбалась неизвестно кому? – спросила Елена Олеговна.

– Да! Правильно! – радостно согласилась Лёля.

– Ты все здорово придумала, внученька… Только… я не поеду никуда…

– В больнице жить останешься? – с испуганным выражением лица пошутила Лёля.

– В деревне останусь жить…

– Так там же сгорело все! Мы вначале туда заезжали и все видели…

И вот тут уже бабушка заплакала по-серьезному.

– Нинку! Нинку жалко! Из-за меня, твари, погибла!.. Из-за меня, твари! Из-за меня! И поделом мне! Я туда, туда хочу! Я вместо Нинки с Евдокией жить буду! На коленях у старух прощения просить буду!.. Буду умолять, чтоб приняли меня, гадину!..

– Ты что, бабуля?! Тебе нельзя так! Ты не умеешь так жить!

– Почему это? Что я – хуже других?

– Ты лучше в тысячу раз!

– Не преувеличивай, девочка моя. Я такая же, как и эти старухи, которые живут здесь и летом и зимой.

– Ты замёрзнешь зимой!

– Так это же хорошо… Это же выход!

– Ты что, бабушка?! Хватит! Ты поедешь с нами!

Елена Олеговна покачала головой.

– Нет, Лёленька! Я решила… Если сможешь, отвезешь меня туда. Не сможешь – Ульяну попрошу…

– Не надо никого ни о чем просить! Я всё сделаю сама!

Лёля со Славой уехали. Странное дело, но Елена Олеговна, оставшись одна, почувствовала облегчение. Как будто разом разрешились все ее вопросы. Она не плакала, не стонала, а просто легла спать.

* * *

На следующий день к Елене Олеговне приехала Ульяна. Сказала, что Нинку похоронили. Отпевал её отец Михаил, который говорил, что у Нинки началась теперь новая жизнь, и что своим подвигом она искупила грехи и теперь будет на небесах…

– Ну, вот, одну пристроили, – сказала Ульяна, – и место хорошее…

Сказала и заплакала.

Елена Олеговна тоже, было, хотела заплакать, но невольно улыбнулась словам Ульяны о «хорошем» месте для Нинки.

– Ты чего улыбаешься?

– Прости, Ульянушка, но уж больно хорошо ты сказала…