Она приложила ладонь ко лбу. Температуры вроде бы нет…

— Пахнет божественно, — похвалила мама, когда папа принес завтрак, но Уитни не могла есть. Она смотрела, как ест Паркер. Он то и дело бросал на нее вопросительные взгляды, мол, какого черта, Майлз, не пялься на меня, это неприлично! Но она будто приросла к нему глазами. В итоге, и завтрак, и общение с родителями пролетели мимо, как бумажный самолетик, сделанный из брошюрки по ранней беременности.

Мама терпеть не могла бессердечную леди Паркер и поддерживала Криса в авантюре с помолвкой, но к концу визита ее настроение изменилось: в живых светлых глазах мамы появилась мрачная настороженность.

— Ты уверяла, что у вас фиктивные отношения, — прошептала она недовольно на прощание.

— Да, так и есть.

— Нет, не так. Он тебе не безразличен.

Уитни испугалась. Холодным потом обдало. Осознание прокатилось внутри раскатом грома. Я снова безответно влюбилась.

Нет, нет, нет! Только не это.

Она истерично рассмеялась.

— Не придумывай, мам! Это же Паркер, ты что? У нас обычный договор об обмене услугами.

Но Летицию Майлз провести не удалось.

— Послушай, милая, — с сожалением произнесла мама. — У Криса большое будущее, но вряд ли там найдется место для такой семьи, о которой ты мечтаешь. Ты никогда не будешь для него приоритетом. Представь, что ты — жена политика. Вздрогни, перекрестись и беги, детка. Ты отдашь свою жизнь человеку, который не отдаст тебе свою взамен.

В этом предупреждении настолько четко отразились страхи самой Уитни, что она не нашлась с ответом и лишь растерянно кивнула, рухнув с небес на землю. Какой вообще смысл мечтать о Паркере? Он ведь ясно дал понять, что ничего серьезного не будет, и даже по поводу несерьезного он определенно передумал, включил мозги, как и положено взрослому человеку.

Очнись, Уитни, отстань от него. Прицепилась, как колючка чертополоха. Но казалось, что колючки — это у нее внутри, вокруг сердца. И не достать их оттуда. Нет такого заклинания.

— Какие планы на день? — спросил Крис по дороге домой.

— Обычные, — пожала она плечами. — Собираемся выступить у одного из спонсоров.

— А где? Могу я приехать?

— Не стоит. Когда ты смотришь, мне трудно сосредоточиться, — с горечью ответила она, возвращая словесную оплеуху за отказ взять ее с собой в бойцовский клуб вчера.

Крис бросил на нее озадаченный взгляд.

— Ты в порядке?

Уитни в отчаянии закусила губу, отвернувшись к боковому стеклу. Пейзаж транслировал правду цветоазбукой: голубой, зеленый оттенка дайкири, серый. Н-Е-Т. Неужели не понятно?! Я влюбилась, Паркер. Ты разве не видишь?

Но он не видел.

А может, ему было все равно.

— Да, я в полном порядке, просто волнуюсь перед выступлением, — соврала она и покаянно вздохнула.

Поздравляю, Уитни. Ты пробила дно.

Крис

— Тебе обновить выпивку, Крис? — спросил официант в униформе, сияющей робото-деталями.

— Нет, мне достаточно.

Он залпом опустошил остатки коньяка в стакане, чтобы мозг расслабился, но тяжесть никуда не ушла. Сердце ныло всю ночь и весь день. Достало уже.

Зря, конечно, выпил. Пьяному домой лучше не возвращаться. Нервы не выдержат, и так надорванные с прошлой ночи, болтаются, как обугленные провода, током бьют.

Приглушенный красноватый свет ночного клуба раздражал, и Крис набросил широкий капюшон бежевой толстовки. Добротная вещь, с оригинальными японскими нашивками. Ручная работа, подарок Крису на 21-летие от Тануки. Этот оборотень прямо на лекцию в бизнес-школу когда-то привез. Так и заявился в аудиторию: в кимоно и с катаной на бедре. У препода речь отнялась: никто не понял, как вооруженный чужак попал в здание.

…как же бесит красный свет. Проклятый цвет из слова «ДА», которое камнем давило на грудь. Уитни сказала «да» тогда в ресторане, и повторяла каждым взглядом: да, да.

Утром столько тертого шоколада в кофе насыпала, что хоть ты плачь от прозрачного намека.

ДА. Подойди и возьми.

Крис глухо простонал. Он сполз по широкому барному креслу, полу-улегшись, и натянул капюшон ниже глаз. Уснуть бы, чтобы о сексе не думать, но в пьяном состоянии ни о чем другом думать не получалось. Алкоголем разогрело кровь.

Восточный бит — trap and bass — вдруг оглушил. Удар, искра. Удар, искра. Крису стало не по себе. Ему померещился аромат апельсинов.

Может, я голодный? — подумал он.

Точно, голодный. Потому и озверел.

— Интересная девочка, — раздался низкий голос Тана. — Хммм. Где-то я ее видел… Знакомое лицо.

Но Крису было все равно, кто выступает. Он лежал и продолжал звереть.

Тан подозвал официанта.

— Передай главной танцовщице, что у меня к ней деловое предложение. После выступления пусть спустится сюда.

Ничего себе, зацепило оборотня.

Когда спустя пару минут раздались едва слышные шаги, Крис приподнял капюшон и лениво приоткрыл глаз. Обещал ведь на других не смотреть, поэтому он даже головы не поднял, чтобы Уитни не нагрянула с небес и не выколола ему глаза… Где-то она сейчас? Что делает? Кто с ней рядом?

Девушка остановилась на барной стойке, шурша шлейфом длинного черно-золотого кимоно. Крис не видел ее лица, а она не заметила его, сразу обратив внимание на Тана, который сидел напротив.

И снова апельсинами потянуло.

Совсем уже крыша поехала.

Танцовщица уверенным жестом отвела подол, являя, что кимоно длинное только сзади, — и блеск золота пробил сетчатку Криса, как сверхновая звезда. Он резко сел, так что голые голени девушки оказались на уровне его глаз — и уставился на подвеску в виде золотой рыбки на знакомой щиколотке. Идеальный обхват. Как раз для его ладони.

Приплыла, рыбка…

— Добрый вечер, мистер Тануки. Надеюсь, вам понравилось наше выступление.

— Да, и у меня есть к тебе предложение.

Крис внутренне ощетинился в знак протеста, но заставил себя промолчать. Уитни имела право сама расправиться с противником.

— Если позволите, я спущусь со стола. Невежливо с моей стороны разговаривать с вами свысока, — хлестнула она сарказмом, и образ роковой танцовщицы рухнул. На расстоянии вытянутой руки стояла все та же беспечная девочка с веснушками, которую Крис с детства знал. И которая пока что не знала, как опасно играть с опасными людьми.

— Если ты спустишься, это будет означать, что ты приняла мое предложение, — предупредил Тан.