– Чтобы скрывать свои мысли, – поправил я поучительно идобавил мысленно «дура». – Какая же ты агентша галактической, а то иметагалактической цивилизации…

Она беспечно отмахнулась:

– Я ведь из простой имперской разведки обычнойгалактики ста миллионов звезд, к тому же – новичок, а метагалактиане, или, каких у нас называют просто, метагалакты, в эти дела не вмешиваются. Их задачапосложнее…

– Какая?

Она посмотрела на меня с некоторым удивлением:

– Не знаете?.. Странно. По-моему, об этом по всемгалактикам, простите за вульгаризм, в лапти звонят. Известно, что именно наЗемле находится Первая Мудрость. Да, та самая, которая… которая, собственно,породила все остальные, как сверкающий бриллиант рождает мириады бликов, чтопрыгают по стенам и потолку… Кто владеет этой Прамудростью, тот, понятно,владеет всем.

Я вздрогнул, поежился:

– Извини, что оторвал. Я понимаю, тоже жаждетсявключиться в эти поиски, верно?

– Ну… почему бы первой не наткнуться на нее мне?Случается всякое.

– Всякое, – согласился я. – Только даю голову на отрез,что за это время, что мне помогаешь, ее не найдут. Она повернулась ко мне всемтелом:

– Уверен?

– Абсолютно, – ответил я твердо. Насколько я помню, ееискали все, начиная от Гильгамеша, кончая Васисуалием Лоханкиным, а потом ужебыло не до поисков Великой Сермяжной Правды, она же Великая Дерюжная и ужемного других разных слов, от некоторых загорелась бы бумага, если бы их удалосьнапечатать, не расплавив формы. – Это очень трудный поиск! И, насколько знаю,ваша разведка даже не представляет, где ее искать? Она в нерешительностиразвела руками:

– Вообще-то круг нашими специалистами очерчен… Этоосторожные расспросы стариков и старух, общение с людьми от земли, раскопкикурганов…

Я покачал головой:

– Кто же так ищет?..

– А что не так?

– Кто же так ищет? – сказал я с горькой иронией. – Я быпробовал искать в шепоте листвы, в звоне ручья, в нежном вздохе утреннейзари!.. А вы присмотрелись к движениям ушуиста в урюпинском леспромхозе? Говорят,в каждом движении каратеки, йоги или тэквондиста собрано сто томов вселенскоймудрости, глубочайшая философия и тончайшая поэзия амеб и дажеинфузорий-туфелек, замешанная на мировоззрении хламидомонад!.. Я, понятно, ненашел, слишком глубоко копать, но это я, а то – вы!.. Только надо сразу искатьв Подмосковье или в Урюпинске, чтоб, значит, тэквондизм был обогащен чисторусской духовностью…

Я видел ее потрясенное лицо. Похоже, сообразила, что, сузивпоиски, все их звездные экспедиции все эти многие тысячелетия копают не там.

– Я им сейчас же…

– Но и это не все, – сказал я. – Потом я расскажубольше. Но пока… а вон еще автомобиль!

По дороге, бодро подпрыгивая на рытвинах, несся раздолбанныйжигуль, капот помят, вмятина и на боку, зато на крыше антенна за двести баксов,притормозил, я старался улыбаться как можно дружелюбнее, но, когда посмотрел наводителя, понял, что такой не побоится останавливаться ночью перед голосующимибандитами.

– Ну че? – спросил он дружелюбно. – Чем дальше в лес,тем третий лишний?.. Где вы его оставили? Впрочем, все равно садитесь…

Я открыл для торкессы дверь на заднее сиденье, сам сел рядомс водителем, так требуют правила вежливости. Он почти упирается головой вкрышу, а его плечо касается моего, хотя я старался прижаться к дверце.

– Мы были только вдвоем, – сообщил я.

Он отмахнулся:

– Да, по мне, хотя бы вы его и съели…

Машина все набирала скорость, деревья замелькали по обестороны. Иногда слева с легким шорохом проносилось нечто серое, там полосавстречного движения. Я поинтересовался осторожно:

– Не слишком ли круто ведешь?

Он отмахнулся:

– Живем один раз. А разговоров… И вообще: живем толькоодин раз, а первый блин – всегда комом!

– Жизнь дается один раз, – согласился я, – а удаетсяеще реже. Потому я бы сбавил вон на том повороте скорость…

– Зачем? – удивился он. – Гаишники начнут попадатьсятолько от магистрали. Я сверну к Гаврикову, вас оставить на развилке?

Торкесса все это время молчала, что подвиг для женщины,спросила нерешительно в наши спины:

– Село Малая Урюпинка отсюда далеко?

Я подумал, сдвинул плечами.

– Судя по всему, это где-то возле знаменитогоУрюпинска. Если так, отыскать нетрудно. А что там?

Она помялась, на лице нерешительность и даже некоторыйстрах.

– Там один…

Я взглянул на водителя, прикинул быстро, спросил:

– Мужик, хочешь десять баксов заработать?

Он покосился на меня настороженно:

– За что?

– Подкинь нас, да побыстрее, к легкому метро.

– Пятнадцать, – сказал он твердо.

– Идет, – согласился я.

Он досадливо крякнул:

– Эх, надо было двадцать… Ладно, если вы даже наркотувезете, то меня не впутывайте. Я ничего не знаю и вообще вас не видел. А деньгине фальшивые?

– Да кто их теперь различит, – ответил я. – Но еслихочешь, могу в юанях.

– Не хочу, – ответил он твердо. – Я патриот, так чтодавай баксами.

– Наши баксы – это все, – согласился я. – А знаешь, чтоони есть уже и в Америке, только там зовутся долларами?

– Слышал, но не поверил…

Он гнал лихо, через полчаса уже подлетели к станцииГавриково, я быстро расплатился, открыл дверь торкессе. Она выпорхнула, ужеуспев привести себя в порядок, чистенькая и умытая. Мы бросились к платформе, яспросил на бегу:

– Так кто там?

Она удивилась:

– Я думала, тебе неинтересно…

– Не расспрашивать же при шофере! Отвез бы не в МалуюУрюпинку, а в большую психушку. Там не только пришельцы, даже наполеоны стадамиходят.

– Он из наших, – ответила она торопливо, никак непопадая в ногу со мной, – не совсем, правда… Он из самых Древних, прибыл наЗемлю очень давно. Я даже не пытаюсь узнать, как давно!..

– Резидент? – спросил я.

Она отмахнулась с пренебрежением:

– Древние в такие игры не играют. Он ищет истокидревней мудрости. Вообще-то он из соседней Вселенной, там осмотрел всеметагалактики, следы привели сюда… Сперва пожил в нашем мире, узнал, что первымТворец сотворил именно Землю, а от нее пошли все остальные галактики,метагалактики, вселенные, гигамиры…