Тысяча ужасных отголосков эха наполнили зал демонической насмешкой, прокатились по подземным переходам внизу и донесли конфликт звуков в скрытые места пирамиды, которые не знали звука на протяжении бесчисленных поколений.

– Боже мой!

Смутно он осознал, что доктор Кеан пытается утащить его прочь. Сквозь облако дыма он увидел, как фигура в черном повернулась; как во сне, он увидел бледное, блестящее лицо Энтони Феррары; длинные, злые глаза, горящие, как глаза змеи, были устремлены на него. Казалось, он стоит посреди хаоса, в безумном мире за пределами разума, за пределами владений Бога. Но его ошеломленному разуму открылся один поразительный факт.

Он произвел по меньшей мере семь выстрелов в фигуру в черном, и по-человечески было невозможно, чтобы все они не попали в цель.

И все же Энтони Феррара выжил!

Кромешная тьма заслонила зловещее видение. Затем впереди появился белый свет; и, чувствуя, что он борется за рассудок, Сайм сумел осознать, что доктор Кеан, отступая по коридору, кричал ему голосом, переходящим почти в визг, бежать – бежать, спасая свою жизнь – ради своего спасения!

– Тебе не следовало стрелять! – казалось услышал он.

Не сознавая никакого соприкосновения с камнями – хотя впоследствии он обнаружил, что его колени и голени кровоточили, – он карабкался вниз по этой длинной наклонной шахте.

У него было смутное впечатление, что доктор Кеан, спускаясь под ним, иногда хватал его за лодыжки и вставлял ноги в отверстия. Непрерывный ревущий звук наполнил его уши, как будто огромный океан бросал свои штормовые волны на здание вокруг него. Казалось, это место раскачивается.

– Ложись плашмя!

К нему возвращалось какое-то чувство реальности. Теперь он понял, что доктор Кеан убеждает его ползти обратно по короткому проходу, по которому они вышли из царских покоев.

Не обращая внимания на боль, он бросился на землю и двинулся дальше.

Наступила пустота, похожая на сон усталости, который следует за бредом. Затем Сайм обнаружил, что стоит в царских покоях, а доктор Кеан, который держал в руке фонарик, стоит рядом с ним и наполовину поддерживает его.

Реальность внезапно подтвердила себя:

– Я уронил свой пистолет! – пробормотал Сайм.

Он отбросил поддерживающую руку и повернулся к тому углу за кучей мусора, где был проход, через который они вошли в сатанинский храм.

Никакого отверстия видно не было!

– Он закрыл его! – воскликнул доктор Кеан. – Между этим местом и местом наверху шесть каменных дверей! Если бы ему удалось закрыть одну из них до того, как мы …

– Боже мой! – прошептал Сайм. – Дай нам выбраться! Я почти на пределе своих возможностей!

Страх дает крылья, и Сайм спустился по шахте с легкостью, похожей на птичью. Внизу …

– На мои плечи! – воскликнул он, глядя вверх.

Доктор Кеан спустился к подножию шахты.

– Ты иди первым, – сказал он.

Он задыхался, как будто чуть не задохнулся, но сохранил удивительное самообладание. Стоит оказаться в пограничном состоянии, и храбрость принимает новое обличье. Мужество, которое может бесстрашно встретить физическую опасность, тает в огне неизвестности.

Сайм, со свистом выдыхая воздух сквозь стиснутые зубы, с невероятной скоростью протиснулся через низкий проход. Они вдвоем с трудом пробирались вверх по длинному склону. Они увидели над собой голубое небо....

– Что-то похожее на огромную летучую мышь, – сказал Роберт Кеан, – выползло на первую ступень. Мы оба стреляли…

Доктор Кеан поднял руку. Он лежал в изнеможении у подножия холма.

– Он зажег благовония, – ответил он, – и произносил тайный ритуал. Я не могу объяснить. Но ваши выстрелы были потрачены впустую. Мы пришли слишком поздно…

– Леди Лэшмор…

– Пока пирамида Мейдума не будет разрушена, камень за камнем, мир никогда не узнает о ее судьбе! Время и я заглянули во врата ада! Только рука Божья вернула нас обратно! Смотри!

Он указал на Сайма. Тот лежал, бледный, с закрытыми глазами – и в его волосах было много белых волос!

Благовония

Роберту Кеану казалось, что поезд никогда не доберется до Чаринг-Кросс. Его беспокойство было ужасающим. Он постоянно переводил взгляд со своего отца, с которым делил купе, на летящий мимо пейзаж с его перспективами верстовых столбов; и доктор Кеан, хотя и проявлял меньше беспокойства, тем не менее был напряжен до предела.

Этот рывок из Каира домой был чем-то вроде лихорадочной мечты для обоих мужчин. Узнать, что пока кто-то ищет злобного и непримиримого врага в Египте, что этот враг, тайно вернувшись в Лондон, плетет свои злые чары вокруг "тех, кого мы любили, самых красивых и лучших", – значит познать значение испытания.

В погоне за Энтони Феррарой – воплощением ужасного зла – доктор Кеан оставил свою практику, уехал из Англии в Египет. Теперь он снова спешил назад; ибо, пока он искал в странных и темных местах этой таинственной страны Энтони Феррару, последний был мрачно активен в Лондоне!

Снова и снова Роберт Кеан перечитывал письмо, которое, несомненно, как королевский приказ, отозвало их. Оно было от Майры Дюкен. Одна строчка в нем упала на них, как бомба, изменила все их планы, разрушила единственный оставшийся у них осколок мира.

В глазах Роберта Кеана вся вселенная сосредоточилась вокруг Майры Дюкен. Она была единственным существом в мире, о котором ему было невыносимо думать в сочетании с Энтони Феррарой. Теперь он знал, что Энтони Феррара был рядом с ней, несомненно, в этот самый момент направлял те черные искусства, в которых он был мастером, на разрушение ее разума и тела – возможно, самой ее души.

Он снова вытащил из кармана потертый конверт и прочел это зловещее предложение, которое, когда его взгляд впервые упал на него, заслонило солнечный свет Египта.

"…И вы будете удивлены, узнав, что Энтони вернулся в Лондон … и является здесь частым гостем. Это совсем как в старые добрые времена…"

Подняв измученные глаза, Роберт Кеан увидел, что отец наблюдает за ним.

– Успокойся, мой мальчик, – убеждал доктор. – Нам это ничего не даст, Майре это ничего не даст, если ты расшатаешь свои нервы в то время, когда тебе предстоят настоящие испытания. Ты спровоцируешь еще один срыв. О! Я знаю, это тяжело, но ради всех старайся держать себя в руках.

– Я пытаюсь, сэр, – глухо ответил Роберт.

Доктор Кеан кивнул, барабаня пальцами по колену.

– Мы должны быть дипломатичными, – продолжил он. – О том, что Джеймс Сондерсон предложил вернуться в Лондон, я понятия не имел. Я думал, что Майра будет далеко за пределами черного водоворота в Шотландии. Если бы я подозревал, что Сондерсон приедет в Лондон,