— В помещении все занято? — спросила Милославская.

— Предполагал, что ты придешь не одна, — ответил Семен Семеныч, глянув на Джемму. — В таком сопровождении даже мента в само кафе не пустят.

— Ты прав, — сказала Яна. — Ну что ж, тут даже лучше. Свежо… Идем.

Милославская разместилась за столиком, привязав Джемму к одному из столбов, подпирающих большой клеенчатый навес, и приказав ей сидеть смирно. Руденко пошел распорядиться насчет заказа.

— Ну, что там у тебя? — спросил он, вернувшись с двумя чашками кофе.

— Ты сядь, сядь, — не ответила сразу Яна, — разговор коротким, наверное, не получится.

— Интригуешь, — укоризненно покачивая головой, протянул Три Семерки, отодвигая стул.

— У меня к тебе сначала такой вопрос, — начала гадалка, помешивая ложечкой кофе. — Можешь ли ты узнать место, которое я тебе сейчас опишу? Бывал ли ты там? Слушай внимательно, — Милославская принялась описывать увиденную во время гадания территорию.

Семен Семеныч сначала хотел сказал что-то ироничное в Янин адрес, но она так увлеченно взялась за дело, что его иронии просто не осталось места, а тон гадалкиного рассказа настроил его на по-настоящему серьезный лад.

— А зачем тебе? — удивленно спросил он, когда Яна закончила.

— Нет, ну ты знаешь это место или нет?! — взволнованно парировала Милославская.

— Ну-у-у… — Семен Семеныч стал выдвигать разные предположения.

Их у него было несколько. Гадалка с радостью согласилась выслушать все до единого. Руденко прекрасно знал город и его окрестности, поэтому в этом деле на него можно было положиться.

Прихлебывая кофе, Три Семерки подробно стал анализировать каждую свою версию. Яна делала кое-какие дополнения и поправки, и версии отпадали одна за другой, пока приятели не дошли до названной Семеном Семенычем территории оптово-розничных складов под названием «Садко». Раньше, как заметил Руденко, на месте «Садко» располагался какой-то завод. Вернее, он и теперь там был, только не функционировал, а простаивал, и чтобы не разориться окончательно, большую часть своих «угодий» сдавал в аренду названной оптовке.

База «Садко» имела налаженную систему работы, хорошие торговые связи, авторитет у жителей близлежащих районов, развитый штат сотрудников и, главное, несколько грузовых автомобилей и мастерскую для них… Как оказалось, Руденко, заехавший однажды в «Садко» по работе и не сумевший завести свою «шестерку», вынужден был даже туда обратиться. Ему, как представителю органов, отказывать не решились, и пока шел ремонт машины, он скучал и невольно изучал нехитрый интерьер автомастерской.

— Пожалуй, «Садко» — самое реальное из всего, — заключил в итоге Семен Семеныч.

— Ах, если бы все совпало! — улыбаясь во весь рот, шепотом воскликнула Милославская. — Это надо проверить! — добавила она серьезнее.

— Так и знал! — сказал Руденко.

— Ну так ты согласен?

Три Семерки просто развел руками.

— Загружайся! — скомандовал Семен Семеныч, открывая перед Яной дверцу своего автомобиля.

— Починили? — с усмешкой, вспоминая вчерашний вечер, спросила гадалка.

— Почини-или…

Три Семерки сел за руль, и «шестерка» тронулась вперед.

— Мы прямо как цари! — сказала Милославская, видя, как многочисленные прохожие Проспекта расступаются перед машиной Руденко. — Разве это не запрещено?

— Человеку в погонах — нет, — выворачивая на перпендикулярную Проспекту улицу, ответил Руденко. — Не мог же я свою милашку без присмотра где-нибудь бросить, — сказал он несколько позже в свое оправдание. — Загнал в подворотню. Кому от этого плохо?

— Ты подрываешь доверие граждан к российской милиции, — с шутливой серьезностью ответила гадалка. — Диктатура закона, как сказал наш любимый губернатор…

— Да ну его в ж… Ой! Извини, Яна, вырвалось.

«Садко» находилась в противоположной стороне города, мало знакомой гадалке. Она бывала там несколько раз, но четкого представления ни об улицах, ни об их расположении не имела. Как в реальности выглядит названная приятелем оптовка, Яна вообще представления не имела. Милославская с нетерпением ждала приближения к ней, желая поскорее убедиться в правоте предположений Руденко и боясь снова разочароваться.

Семен Семеныч, кажется, пришел в одно из лучших состояний своего духа и ехал, насвистывая что-то себе под нос. Когда пышные центральные улицы сменились более скромными кварталами, он умолк и сосредоточился.

— Это тут, — повторил он через некоторое время несколько раз, заметно сбавив скорость и глядя куда-то вправо.

Яна молчала, боясь помешать ходу руденковских размышлений.

— Гляди в оба, — сказал он ей через некоторое время. — Это твое заколдованное место?

— Не знаю… — неуверенно и задумчиво ответила Милославская, пытаясь увидеть знакомые черты в виднеющихся вдалеке очертаниях каких-то производственных помещений. — Нужно поближе подъехать, ведь окрестностей я не знаю.

— Поближе так поближе, — пробормотал Руденко, резко вывернув руль при повороте на более узкую асфальтированную дорогу, вдоль которой вольготно разросся высокий густой бурьян.

Тротуар тут отсутствовал, и пешеходы двигались прямо по обочине дороги, поэтому Семену Семенычу приходилось ехать не спеша, осторожно, иногда сигналя самым неосмотрительным. Милославской это не очень нравилось, так как не хватало терпения спокойно наблюдать за тем, как кто-то мешает ей поскорее добраться до желанного места. Она с трудом держала себя в руках, чувствуя острое желание выругаться на того, кто лез прямо под колеса.

Наконец, «шестерка» Семена Семеныча подкатила прямо к распахнутым, но перегороженным шлагбаумом большим металлическим воротам оптовой базы. «Въезд платный. Тридцать рублей», — прочитала на них гадалка.

Пешие покупатели спокойно и беспрепятственно проходили в калитку, которая располагалась левее ворот.

— Проедем или тут машину оставим? — спросила Яна приятеля, видя многочисленные автомобили, тесно стоящие вдоль обочины.

— Проедем, — ответил Руденко и посигналил.

Из серой облезлой будки тут же показался небритый низкорослый паренек в обвислом трико и мятой белой футболке. Сильно сутулясь, он подошел к машине и наклонился к приоткрытому Семеном Семенычем окну. Тот неохотно протянул ему тридцатку, заблаговременно выуженную из кармана брюк и деловито покашлял. Паренек немного замешкался, видя человека в милицейской форме, но, заметив нетерпеливый убедительный ясный взгляд Милославской, не предвещающий, как ему показалось, ничего дурного и не кроющий в себе никакой корысти, деньги взял и жестом велел своему напарнику открыть шлагбаум, загораживающий въезд на территорию. Машина Руденко медленно тронулась с места.