Богдан открывает глаза, делает второй глоток, затем третий и четвертый, опустошает чашку, отдает ее, стаскивает с головы «шлемофон» и выбирается из «колыбели», в которой лежало его родное тело, пока сознание в теле аватара сражалось за пультом «Викинга» в очередной схватке «ВТО». Сражалось и победило.

– Все нормально? – заученно спрашивает секундант и протягивает горячее влажное полотенце. Она давно приучена вовремя подавать кофе и полотенце. И делать все остальное тоже, за это и деньги получает. Она, потому что секундант Антонюка девушка. Зовут ее Оксана, но фамилию Богдан запомнить не может. Незачем. Он прижимает полотенце к лицу. Горячая, влажная, приятного темно-бордового цвета махровая ткань, кажется, оживляет каждую клеточку кожи, возвращает мышцам эластичность, а глазам ясность. Он откладывает полотенце. Оксана медленно расстегивает блузку, но Богдан ее останавливает:

– Не надо.

– Что-то не так? – В карих глазах Оксаны Богдан читает непонимание и даже страх. Ясно. Девушка боится, что в чем-то крупно напортачила и теперь чемпион мира задумается, не пора ли ему поменять секунданта. На более молодого, расторопного, веселого и сексуального.

– Все хорошо, Оксана, – говорит он успокаивающе. – Просто… неважно. – И добавляет, чтобы окончательно ее успокоить: – Извини, ладно? Ты лучший секундант в мире. Во всех смыслах.

Оксана облегченно улыбается и застегивает блузку.

– Может быть, позже? – спрашивает она деловито. – Я всегда на связи, вы знаете.

– Может быть, – говорит он. – Я позвоню. Иди, на сегодня ты свободна. Дальше я сам.

Оксана выходит. Походка у нее не особо соблазнительная, хотя ножки и линия бедра хороши.

Одевшись, Богдан покидает «лежбище» – так на профессиональном жаргоне называют место, где, каждый в своей «колыбели», лежат тела танкистов в ожидании «воскрешения».

«Все-таки есть в этом что-то от смерти, – думает в тысячный раз Антонюк. – В тот момент, когда сознание, личность перемещается в тело аватара, куда девается душа? Разумеется, при условии, что таковая существует. Я склонен верить, что существует». Попы, к примеру, утверждают, что она остается в настоящем теле, и вообще считают практику перемещения сознания богопротивным делом. Смех смехом, но, возможно, они правы. Иначе как объяснить, что находиться долго в теле аватара нельзя? Трое суток максимум. Потом быстрое угасание сознания и смерть. При этом умирает не только сознание, но и тело аватара, которое в обычном «бессознательном» состоянии может храниться годами. При должном уходе, конечно. Всем известны крайне редкие, но от этого кажущиеся еще более жуткими случаи, когда танкисты «ВТО» уходили на игру, а тем временем их человеческие тела умирали или погибали по разным причинам. И сознанию, личности некуда было вернуться после боя. Самое поганое заключается в том, что переход «аватар-аватар» невозможен. Только «человек-аватар» и обратно. И после этого «мазута» называет нас «салом» и трусливыми бабами! Смешно. Хотя, правду сказать, статистика гибели личности в теле аватара и впрямь стремится к нулю. За всю историю боев «ВТО» два случая. Говорят, было еще два или три, но официально они не подтверждены, так что остаются на уровне слухов. А объяснить, почему тело и мозг аватара не способны удержать человеческое сознание в нормальном работоспособном состоянии больше семидесяти двух часов, ученые головы не в силах. Он, как и многие другие танкисты «ВТО», постоянно следит за исследованиями в данной области. По нулям. Все на тех же позициях, что и двадцать лет назад. Как утверждают некоторые из наиболее дерзких и независимых умов, «такое впечатление, что Бог и впрямь есть. И он не допускает, чтобы мы в него заигрывались».

М-мда.

Тем не менее он снова в своем теле, и это тело на пару с сознанием, как всегда после трудной игры (а когда игра была легкой?), требуют своего. А именно – женщину. Постигровой синдром, мать его. Он всегда возникает, и у всех танкистов «ВТО», мужчин и женщин, он разный. Кто-то идет в бар и льет в себя спиртное. Но таких немного, поскольку, если пить после каждой игры, быстро станешь алкоголиком. Кто-то отправляется в спортзал, на стадион, в бассейн и до седьмого пота изнуряет себя на тренажерах, гоняет в футбол или плавает. Третьи тупо сидят дома, жрут жареное-печеное-сладкое и не вылазят из вирта. Таковых, к слову, большинство. Именно из-за них среднестатистический образ танкиста «ВТО» не блещет обаянием, поскольку все знают, что лишь в теле любимого аватара танкист выглядит полубогом. А в жизни он чаще всего напоминает жирную малоподвижную и самодовольную свинью. Но есть и четвертые, такие как он. Этим после игры требуется секс. Не так чтобы немедленно, но желательно в ближайшие два-три часа. Иначе очень трудно будет жить дальше.

Собственно, в обязанности секунданта Оксаны в первую очередь и входит снять постигровой синдром танкиста Богдана Антонюка. А уж все остальное, чем она занимается, стоит под вторым номером. Насколько известно Богдану, почти у всех танкистов, жаждущих секса после игры, обязанности секундантов одинаковые. Включая тех, кто состоит в законном браке (количество разводов и скандалов на данной почве, которые он наблюдал за свою карьеру, трудно сосчитать). Правда, некоторые танкисты предпочитают услуги чистых профессионалок и профессионалов. Но Богдану такое решение проблемы не по душе. Несколько раз пробовал – не то. Чего-то не хватает, а чего именно, сразу и не скажешь. Может быть, иллюзии настоящего чувства? Пусть не любви, но хотя бы симпатии. Такой, например, какую он испытывает к Оксане. Но с тех пор как Богдан провел всего одну ночь с Валерией Стинг, известной всему танковому и околотанковому миру как Валерия Великолепная, Оксана в качестве постигровой сексуальной партнерши перестала его удовлетворять в необходимой мере. Для этого ему теперь нужна была только Валерия, Лера, Лерочка.

Богдан Антонюк идет по каштановой аллее, видит скамейку, присаживается и достает комм. Ждать больше нет никакой возможности. Вызов проходит, и на дисплее возникает лицо Валерии.

– А, это ты, привет.

– Привет, Лер. Как тебе сегодняшняя игра?

– Норм. Поздравляю с победой.

– Спасибо.

Богдану хочется спросить, как ей показался танкист Дан-Бог, доставивший на базу четыре флага из десяти, но он сдерживается.

– Ты хорошо сыграл, – милостиво усмехается Великолепная. – Даже классно. Это хотел услышать?

– Не только, – признается Богдан, чувствуя, как колотится и сладко замирает сердце.

Словно четырнадцатилетний мальчишка перед первым свиданием, честное слово. Что за черт, Дан-Бог? Тебе тридцать шесть, и ты чемпион мира. Помни об этом.

– И что же еще?

– Может, встретимся? Я… я соскучился.

Вторую часть фразы он не хотел произносить. Но все-таки произнес.

– Когда?

Она не сказала, что тоже соскучилась. Какой бы ни была причина, не сказала…

– Ну… если у тебя нет срочных дел… я бы не отказался прямо сейчас.