я хотела очутиться в потаённой комнате мастерской и ещё раз увидеть то, что скрывал Вик. Коллекцию. Потрясающую коллекцию на каждой вещи из которой рядом с красным тюльпаном значилось странное NM. Да, этого я хотела больше всего. Ещё больше… Ещё больше хотела я разве что почувствовать губы Виктора на своей шее, своих плечах. Желание, продиктованное отнюдь не разумом.

Сделав ещё один круг, я подплыла к бортику. Положила ладони на край и прикрыла глаза. А когда открыла… Прямо перед собой увидела мокасины — дорогие кожаные мокасины и, едва не вскрикнув, медленно подняла взгляд вверх.

Глава 16

Марина

— Ты же уехал.

Мокрая, я смотрела на Виктора. Он опять казался мне возвышающейся надо мной тенью. Его появление было столь неожиданным, что я оробела, как будто бы он застал меня врасплох. Хотя от истины это было не так уж и далеко.

— Я передумал, — сказал он, как само собой разумеющееся. Через секунду я почувствовала его руки на плечах и резкий рывок вверх.

Вытащив меня из бассейна с такой лёгкостью, словно бы я ничего не весила, он поставил меня рядом. Вода стекала по рукам и животу, по спине и бёдрам. Подувший ветерок заставил меня поёжиться, на коже мгновенно появились мурашки, а соски… Вот же! Этим утром мы занимались откровенным до непристойности сексом, а мне хотелось прикрыться.

Вик отступил назад и осмотрел меня до самых кончиков пальцев. Медленно, будто ласкал, будто касался меня, стирая струи воды с кожи. Солнце лизало спину, и это напоминало мне его поцелуи. Словно это он сейчас поглаживал меня по лопаткам и обрисовывал позвонки языком, словно это он дотрагивался до влажной, покрытой мурашками кожи, словно он перебирал волосы, опаляя затылок тёплым дыханием.

— Ты могла бы выбрать что-нибудь получше, — приподняв лямку купальника, он отпустил её. С тихим шлепком она опустилась на моё плечо.

Виктор убрал от моей шеи прилипшие прядки. Тыльной стороной пальцев провёл от самой скулы вниз к груди, повторяя изгибы тела. И без того торчащие соски затвердели ещё сильнее, когда он отогнул край лифа, продолжая поглаживать вдоль него.

— И почему ты передумал? — чтобы хоть как-то нарушить молчание, снова утягивающее меня во власть его желаний, спросила я.

— Потому что это может подождать, — Виктор в последний раз обрисовал край лифа.

Молча подошёл к столу и взял с блюда десертный нож. Совсем недавно я резала им персик, и тогда он казался мне почти игрушечным. Сейчас же, утонувший в широкой ладони Виктора, он вопреки законам логики превратился в клинок. Лезвие блеснуло на солнце, и я, подняв взгляд к лицу Вика, увидела точно такой же блеск.

— Что ты… — испуганно отшатнулась, когда он, вернувшись, одним движением приподнял верёвочку и перерезал её. Следом — в центре, между двух треугольных лоскутов.

— Никогда, — выговорил он сквозь зубы, сорвав с меня лиф, — не скрывай своё тело подобным дерьмом, — скомкал верх от купальника и так же стремительно перерезал с двух сторон трусики.

Буквально онемевшая, я так и стояла у самого края бассейна, прекрасно понимая, что, если сделаю ещё хоть шаг назад — полечу в воду. Виктор смотрел мне в лицо, прямо в глаза, пронзая до самой глубины сознания взглядом так, как мог бы пронзить клинком. Серебро его глаз превратилось в настоящее лезвие.

— Это был хороший купальник, — отозвалась я как будто бы твёрдо, но голос всё равно чуть слышно подрагивал.

— Не для тебя.

— Чем я лучше или хуже миллиона других? — не знаю, как мне ещё удавалось сохранять спокойствие. Судя по тому, как стремительно искры, мерцающие в глубине чёрных зрачков, становились заметнее, грозя вот-вот превратиться в настоящую огненную бурю, произойти в следующим момент могло всё, что угодно. — Это просто бикини, Виктор.

— Меня не интересуют миллионы других. Меня интересуешь ты.

— Моё тело, — усмехнулась я, только усмешка почему-то вышла не слишком убедительной.

Лезвие снова блеснуло, когда он, перевернув нож остриём вверх, коснулся кончиком моей ключицы. Провёл к впадинке, по ней и до другого плеча. Чуть нажимая — ниже. Я приоткрыла губы, но не смогла выдавить и слова. Будто прикованная к месту, смотрела ему в глаза и чувствовала, как превратившийся в клинок крохотный нож сползает ниже. Чуть сильнее — вокруг пупка и ещё ниже.

— Пожалуйста, перестань, — шёпотом, когда кончик ножа прошёлся по лобку. — Пожалуйста, Виктор.

Серебро глаз недобро вспыхнуло. Губы его образовали тонкую линию. Лёгкий укол заставил судорожно выдохнуть. Снизу-вверх, по диагонали вниз и опять вверх. Точно так же — под ключицами.

Внутри всё скрутилось в узел от страха и дикого желания. Эта игра до безумия пугала и вместе с тем будоражила меня. Как будто бы он дотрагивался не до кожи — до оголённых нервов и задевал потаённые желания. Между ног тянуло всё сильнее, губы ныли от жажды ласк. Уже влажная, я чуть сильнее сдвинула ноги. Понимала, что, если он надавит ещё чуточку сильнее, на коже выступит кровь, стоит мне шевельнуться — клинок оставит на теле следы. Следы, напоминающие знак номера или…

— Никогда не скрывай своё тело тем, чем скрывают его миллионы других, — плашмя он прижал лезвие к соску. Так резко и внезапно, что я вскрикнула. Но не от неожиданности — разряд прошёлся по всему телу. От груди до локтей и коленок, до самых пальцев. — Ни одна из миллионов других не бывала за дверью моей мастерской, — так же, плашмя, лезвие к животу и сразу — с нажимом по клитору пальцами. Сдавил, ослабил нажим и сдавил снова.

Голова закружилась, низ живота свело спазмом.

— Ни одна. В отличие от тебя.

Тепло, его взгляд, дрожь… Плоть сжалась, оргазм накрыл меня так стремительно, что я побоялась свалиться в воду. На мгновение всё вокруг расплылось, и только пальцы Виктора на моём подбородке были реальными.

— Ни одна. В моей мастерской не