— Так нельзя… — жалобно прошептала, когда он перешёл от ног, от бёдер к животу.

Стоило ему прикоснуться к груди, я судорожно задышала. Если раньше я чувствовала его страсть, теперь… Теперь тело моё отзывалось иначе. Как будто он действительно высвобождал что-то, что было во мне всегда и принадлежало только мне одной. Что-то, чего не смогла высвободить страсть.

Нежно он обхватил мои груди и начал поглаживать их. К ароматам, наполнявшим комнату, примешался новый — эфирного масла. Так и не коснувшись сосков, он капнул масло между грудей и опять дотронулся до меня. Прошёлся ладонью от шеи до лобка, двумя — по животу в стороны и опустился к бёдрам, к местечку буквально в сантиметре от линии роста волос.

Я снова застонала, когда он надавил. Прикосновения постепенно теряли чёткость, становились размытыми. Кожа, горячая, воспалённая, плавилась. Тянущее, сладкое чувство внутри стремительно завладевало не только моим телом, но и разумом.

— Здесь… — изнывая, попросила я. Он почти дотронулся до меня между ног, но, как будто бы издеваясь, в последний момент вернулся к груди. — Виктор…

Я изогнулась. Всё так же он не дотрагивался до сосков, только массировал теперь немного ближе к ним, немного задевая ореолы. Ещё немного ближе и вверх — к плечам, к рукам. Тягучие мотивы на незнакомом мне языке, пряные запахи, его руки…

Всхлипнув, я выгнулась. Повела связанными руками, но всё, что почувствовала — трущиеся о кожу ленты. На его запрет снимать повязку было уже плевать, как и на всё остальное. Если бы в этот момент он предоставил мне право выбора — Милан или возможность провести ладонями по его груди, по колечкам шелковистых волос и, дотронувшись до живота, ощутить, как напрягаются мышцы, я бы выбрала второе. Мне хотелось чувствовать его губами: его вкус, едва уловимый запах табака и сандала.

— Развяжи, — изогнулась снова. Повела бёдрами.

Почти милосердно руки его порхнули по соскам уже не так невесомо. Пропустив соски между пальцев, он сжал сразу оба и тут же помассировал вокруг. Опять сжал и, продолжая с извращённой изощрённостью растирать один, вторую ладонь опустил мне между ног. Тронул влажную плоть, погладил у самого входа, перебирая, но и не думая проникать в меня.

— Я почувствовала уже достаточно, — зашептала, как в бреду. Его круговое движение вокруг клитора, уже не стон — мольба с моих губ…

Если поначалу я ещё слышала напоминающий степные напевы, зовущий за собой голос, теперь он стал частью единого. Проник в меня и стал моим собственным зовом. Зовом моего тела. Раскрытая перед Виктором, я лежала с разведёнными ногами и снова… снова, чтоб его, не испытывала стыда. Несколько капель масла на живот. Оно было тёплым, почти горячим. Боже…

— Ещё, — шептала в полузабытье. — Пожалуйста… — сбивчивым шёпотом.

Натянувшиеся ленты врезались в кожу, когда он, смочив клитор моей влагой, зажал его между пальцами и потёр. Импульс…

— О, Боже, — уже в голос вскрикнула я. Поджала пальцы ног, ладони превратились в кулаки. Он втёр масло в мои ягодицы, обхватывая их, немного раздвигая и касаясь ануса. По бедру к клитору и снова между пальцев. По груди, по животу раскрытой ладонью…

— Я… я больше не могу, — заметалась, продолжая шептать его имя.

Виктор… теперь я точно знала, как зовут самого опасного мужчину на свете. Мужчину, встреча с которым и без этого чёртового интервью уже перевернула мою жизнь. Виктор.

Плоть моя оказалась под его ладонью. Вниз, между половых губ и к самой чувствительной точке затем, чтобы, зажав, слегка потянуть. Растереть, больше не оставляя мне шансов. Удар кончиком пальца, другая ладонь у меня под коленкой. Касание…

— Я… — что хотела сказать, я и сама не знала. Вместо слов смогла только всхлипнуть. Металась по постели. Путы на руках и ногах натягивались, а он не останавливался — терзал меня удовольствием, тёр и кружил, пока я не закричала, оглушённая волной нахлынувшего на меня оргазма.

— Ненавижу тебя, — прохныкала я.

Меня колотило, тело было мокрым, простынь под спиной сбилась. Чувствовала я себя так, словно из меня вытянули силы и наполнили эфиром. Словно бы сама я превратилась в эфир и теперь парила подобно тягучему напеву над степью. Спазмы накатывали и отступали подобно отливу.

— Как же я тебя ненавижу, — ослабшая, шепнула тяжело дыша.

Если бы мне приказали сейчас встать, вряд ли это было бы мне под силу. Тяжело дыша, я провела языком по губам и вытолкнула воздух из лёгких.

Вик коснулся моего лица, повязки. Приподнял мою голову и, развязав узел, вытянул её, аккуратно высвобождая волосы. В первые секунды я не могла даже приподнять веки, а когда сделала это…

— Вы… — возле моей постели стояла девушка в запахнутом халате с короткими рукавами. Длинные чёрные волосы её были убраны в тугой пучок, чуть раскосые тёмные глаза выдавали азиатские корни.

Заметив моё смятение, она приложила палец к своим губам. Край зажатой в её ладони повязки качнулся, когда она, отступив, бесшумно пошла к двери. В неподдающейся контролю панике, совершенно растерянная, я перевела взгляд и теперь увидела Вика. Совершенно обнажённый, он сидел в кресле и, неотрывно смотрел на меня. Смотрел и медленно водил по члену.

— Ты не мог, — просипела, не до конца веря, что только что я… что меня… что...

Виктор взял со столика пачку и зажигалку. Вытянул зубами сигариллу и подкурил. Глубоко затянулся. Прищурился от дыма, продолжая скользить рукой по плоти.

— Ты…

— Гвен одна из лучших эротических массажисток в Италии, — затянулся. — Заполучить её для тебя стоило мне не малых усилий, — ещё одна короткая затяжка, и сигарилла загасла в пепельнице. Вик поднялся. — Но если ты осталась недовольна…

— Недовольна?! — потихоньку я начинала приходить в себя.

Возмущение, гнев… я даже не знаю, как можно было это назвать. Ещё недавно желавшая прижаться к его груди губами, сейчас я хотела одного — расцарапать