кого не глядя, сосредоточенно рассматривал круги на поверхности пруда, затем покосился на Восточный флигель и после долгого молчания сказал:

– Агата уже здесь.

– Да, – подтвердил Странж.

– Тогда позвольте вас покинуть. Чала, Шора, Гикори, спасибо за вашу заботу. Сильверн, Странж, Дани, рад был видеть. А с вами, Лумивеста, мы увидимся за ужином. Ждите чудес.

Он взбежал по ступеням и скрылся за дверью.

Наступило неловкое молчание.

– Сильверн, и вы с Дани ступайте, – добродушно предложил Странж. – Вам наверняка хочется устроить потешный бой; аренетта уже готова. А я провожу Лумивесту в ее апартаменты, расспрошу о старых знакомцах.

Дани отошла от инвалидного кресла и вместе с Сильверном направилась в дом.

– Вы какой этаж предпочитаете – в середине или повыше? Самые удобные – апартаменты на верхнем этаже в южной оконечности флигеля. Оттуда открывается великолепный вид. Шора, позаботьтесь, пожалуйста.

– Будет исполнено, Странж. – Она вскочила на запятки.

Чала тряхнула поводьями, и упряжка скрылась за углом главного корпуса.

Странж повернул кресло к дому:

– Пойдемте, Лумивеста, посмотрите, что там внутри.

– А кто такая Агата? – спросила она, не трогаясь с места.

– Наша гостья. Из Игроков, как называют себя завсегдатаи. Надеюсь, вы тоже станете одним из них.

– Варис уж как-то очень заторопился… к ней.

– Да, – со вздохом произнес Странж. – Они старые друзья. Будьте добры, покатите меня.

Она взялась за ручки кресла.

– Вот так?

– Прекрасно.

Через нижний вход они вошли в прихожую с каменным полом, освещенную двумя медными светильниками. На стенных вешалках висели накидки, в обувных шкафчиках аккуратно стояли пары галош. Здесь были еще две внутренние двери и лифт в решетчатой кованой клети. Странж сдвинул дверцу лифта.

– Нам сюда, Лумивеста.

Дверца захлопнулась, лифт со скрежетом и гудением поднялся на этаж выше, в большой холл, откуда в три стороны расходились коридоры. На стенах, обитых алым муаром, висели зеркала и картины в золоченых рамах; в холле стояли мраморный стол в кверцийском стиле, деревянный стол в стиле эпохи Среднецарствия и вполне современное инкрустированное бюро, заваленное газетами и журналами.

– На этом этаже у нас все по-простому, – объяснил Странж. – Вон там, к югу, расположена малая столовая, для неформальных трапез. Здесь обычно завтракают, если, конечно, вы не предпочитаете завтракать в своих апартаментах. В столовой есть веранда с видом на сад. Если повезет и если погода не переменится, то можно будет ужинать на свежем воздухе. Вот здесь, налево – главная библиотека, напротив нее – большой салон. Вообще салоны и собрания книг вы найдете повсюду. А под нами – парадная зала, сегодня мы будем ужинать там. – Он обвел рукой обстановку комнаты. – Пусть вас не смущают все эти на первый взгляд музейные экспонаты. Это не музей. Если вас что-нибудь заинтересует, все можно брать в руки, рассматривать и расспрашивать меня, может, я что-нибудь вспомню. И конечно же, здесь есть комната, о которой вам наверняка рассказывал ваш дед… – Он внезапно осекся. – Ох, совсем забыл, у меня же тут одно срочное дельце… Простите, но мне придется вас оставить. Вон там, по коридору на запад, вторая дверь справа – Синий салон. Пожалуйста, подождите меня там. Я быстро. А вы пока выпейте чаю. Я очень рад, что вы к нам приехали, Лумивеста. Очень рад.

Он подкатил инвалидное кресло к лифту, закрыл за собой решетчатую дверцу, помахал рукой и поехал вниз. Она посмотрела ему вслед, огляделась и, поскольку делать было нечего, направилась к салону.

Салон действительно был синим. Синий дамаст на стенах, мягкая мебель с такой же синей обивкой, синие бархатные шторы, люстра синего хрусталя, подсвеченная золотистым сиянием стеклянных свеч. В островке света стояла тележка с серебряным чайным сервизом. Какая-то брюнетка (немного растрепанная и не в синем), опершись на каминную полку синего мрамора и закусив кончик пальца, сосредоточенно глядела в огонь.

Она обернулась:

– Добрый день. Простите, я задумалась.

Она приветственно протянула руку; на пальце блеснуло черно-золотое кольцо.

– Вы, должно быть, Эдеа, – неуверенно сказала Лумивеста.

– Да. А вас как зовут?

– Лумивеста. Я приехала… с Варисом и Сильверном.

– Ах, добро пожаловать! Рада знакомству. Садитесь, пожалуйста. Извините за неподобающий вид, наше с Агатой путешествие не обошлось без приключений. Хорошо, что Варис приехал вовремя.

– Да. Он как-то очень забеспокоился… об этой самой Агате.

Эдеа посмотрела на Лумивесту и тихо сказала:

– Вы не знаете… Ну конечно. Варис ничего не объяснил, а Сильверн не подумал… а вы с ними два дня ехали из столицы. Ох, милая моя, да садитесь же…

– Ваш консейль сказал, – упрямо продолжила Лумивеста, – что вы поможете мне с билетом на поезд. Если не до самого моего дома, то хотя бы до половины пути. Я была бы вам очень признательна…

– Позвольте мне сначала вам кое-что объяснить…

– По-моему, мне уже все объяснили достаточно ясно.

Чуть поморщившись, Эдеа пристукнула носком туфли.

– Да, я могу остановить для вас любой поезд и готова это сделать, если вы настаиваете. Но следующего поезда не будет еще долго, так что вы, пожалуйста, выслушайте меня. – Она указала на банкетку напротив, рядом с которой стояла тележка с чайным сервизом.

Лумивеста села.

– Ох, чуть не забыла, – воскликнула Эдеа. – Я же хотела чаю. Вы чаю не желаете? Он пока еще горячий.

– Да, спасибо.

Эдеа наполнила чашки.

– Судя по тому, как вы взволнованы – нет-нет, не отрицайте, я же вижу, – об Агате, точнее, об Агате и Варисе никто не упоминал до тех пор, пока вы не ступили в дом.

– Пока я не подошла к двери, – уточнила Лумивеста.

– И внезапно ваш спутник – несомненно, вы надеялись провести с ним праздники, а он старается никогда и никого не разуверять в их надеждах, – сбегает в покои к другой, а вы остаетесь в компании посторонних, совершенно незнакомых вам людей.

– Я не думала… то есть Варис не знал, что я поеду с ним. Сюда. В усадьбу. Это… ваш консейль предложил.

– И, разумеется, Сильверн не рассказал вам об Агате.

– Нет.

– Понятно. Я его, конечно, очень люблю – и пусть мой тон вас не смущает, – но он действительно не знает, как об этом говорить. Он все прекрасно понимает, но лишь в аспекте своего элемента. Итак, Агата – чарословница. Вы знаете, что это означает? В чем смысл ее магии?

– Нет.

– Вам случалось близко знать чародея?

– В каком смысле? – сухо осведомилась Лумивеста.

– В любом, – так же сухо ответила Эдеа.

– Да. В юности. Наш семейный врач.

– И этот человек… реагировал на какие-то вещи? Когда вы заболевали или ушибались, вам не казалось, что ему тоже больно?