Не прошло и минуты, как горничная принесла запотевшую пол-литровую бутылку и пару хрустальных стопок. Она тут же убралась восвояси, а ведьмак откупорил бутылку кинжалом и налил водки в обе рюмки.

— Я не буду, — сказал Смирнов, покачав головой, — рановато…

— Ну и ладно, — произнёс Гера, опрокинув стопку в рот. — Пока эликсир настаивается, я тебе расскажу о нашем маленьком приключении в лесу!

Ведьмак начал рассказ о славном сражении с лесной ведьмой, скромно умолчав о том, что длилось оно с четверть часа максимум. Добавив с десяток несуществующих подробностей и три вагона бранных эпитетов, Гера выставил себя героем, достойным упоминания в преданиях, а «помощника» — почти балластом, в котором совершенно не было нужды. Впрочем, примерно так оно и было на самом деле.

Когда ведьмак закончил балаболить о своём ратном подвиге, эликсир был готов. Гера перестал трепаться о том, как же он хорош в боях с ведьмами, и произнёс, глядя на бутылку, стоявшую рядом с водкой:

— Думаю, всё, можно идти на допрос… не хочешь попробовать? — спросил он, заговорщически посмотрев на Смирнова.

— Боже упаси пить такую гадость, — ответил тот, изобразив руками, как отодвигает бутылку куда подальше.

— Эх! Помнится, когда я учился на ведьмака, нам удалось спереть четвертинку этой бодяги, — сказал Гера, щёлкнув ногтём по бутылке. — Вот так мы и выяснили, кто среди нас педерасты — этот вопрос несказанно волновал всех с того самого дня, когда нас впервые постороили и объяснили, что мы все — пьяницы, наркоманы и вообще говно, у которого есть шанс стать повидлом…

— Даже не буду спрашивать, кем был ты, — проговорил Смирнов, усмехаясь.

— Уж не думаешь ли ты, что пьяницей? — настороженно спросил Гера, закатив глаза. — Правильно думаешь! — он засмеялся и выпил очередную рюмку. — А педерастов среди нас, кстати, не оказалось — видимо все умерли на этапе ведьмачьих мутаций…

— Очень рад услышать выдержку из твоей биографии, — сказал Смирнов, — но ещё больше я буду рад услышать то, что знает Гришка — пойдём допрашивать ублюдка!

Они вышли из спальни и направились в подвал. Ведьмак нёс бутылку, к которой Смирнов не хотел даже прикасаться, ссылаясь на брезгливость.

— Ты не подумай, что я страшно боюсь правды, — сказал он. — Просто у тебя же там зуб ведьмы — мерзость!

— Да ничего страшного, — успокаивал его Гера. — В принципе, я в курсе, что трудом праведным не нажить палат каменных…

— Ну вот тогда и неси свой эликсир молча, пожалуйста!

Гера, который шагал по лестнице следом за Смирновым, не видел его лица, однако ему показалось, будто тот весело усмехнулся народной мудрости, которая редко ошибается. Они спустились в подвал по бетонной лестнице. Измученная физиономия Григория оживилась, едва в холодном и тёмном помещении, которое освещала тусклая лампочка, висевшая под потолком, появились новые лица. Впрочем, особой радости он не испытывал, скорее наоборот желал обоим провалиться в пекло.

— Ты угостишь нашего друга? — спросил Смирнов, решив сохранять безопасную дистанцию.

— Да, без проблем, — ответил Гера.

Ведьмак подошёл к Григорию, который, почувствовав недоброе, начал вертеться, пытаясь освободиться. Конечно, его попытки оказались бесполезными.

— Вы что, хотите меня отравить?! — зло прохрипел он, переводя взгляд с Геры на Смирнова.

— Ха-ха-ха, нет, — сказал ведьмак, недобро рассмеявшись, — ещё хуже!

С этими словами он зажал Григорию нос. Тот, повертев головой, открыл рот и прорычал:

— Немедленно прекрати, выродок! Что тебе ну…

Договорить он не смог — Гера засунул ему в рот бутылку и заставил выпить всё до последней капли! Григорий, едва не подавившись, сделал последний глоток и удивлённо произнёс, недоверчиво посмотрев на ведьмака:

— Это… это вино? Или что это?

— Это эликсир правды, — ответил Гера, похлопав связанного по плечу. — Сейчас ты нам всё расскажешь без криков, без нервов, без паяльников и почти полюбовно!

С минуту Григорий приходил в себя. Ведьмак поставил пустую бутылку у лестницы и встал, скрестив руки на груди, ожидая пока эликсир правды подействует. Смирнов вопросительно посмотрел на Геру и тот кивнул в ответ, мол, спрашивай!

— Кто ты? — спросил Смирнов.

— Я — Григорий Максимович Иванов, родился в тысяча девятьсот восемьдесят… — начал было Григорий.

— Не, не, не, стой, — прервал его ведьмак. — Ты неправильно задаёшь вопросы, Олег! Давай, я с ним поговорю. Иначе он тебе сейчас расскажет всю свою биографию, начиная с момента вылазки на белый свет в роддоме…

— Окей, действуй, — согласился Смирнов, — а я послушаю.

Ведьмак подошёл к Григорию и похлопал его по щеке ладонью. Тот скривился, зло посмотрев на ведьмака.

— Ты и твои — друзья люди весьма ловкие, — проговорил Гера. — Где вы этому научились? И стрельба — я помню, ты стрелял уверенно, как будто не в первый раз.

— Ловкость, выносливость — это магия, а стрельба — просто моё хобби, не более, — нехотя проговорил Григорий.

— Что за магия? — спросил Гера с нескрываемым интересом.

— Это простейшие заклинания волшебника Жокина…

— Того самого Жокина, который граф?!

— Да…

«Вот это поворот!» — подумал Гера и, обернувшись, посмотрел на Смирнова, который глядел на Григория с нескрываемым интересом. Возможно, он даже передумал закапывать его в лесу. По-крайней мере, лично.

— Вас было четверо, — сказал Гера. — Кто эти люди?

— Мои друзья, — произнёс Григорий с сожалением, — они мертвы?

— Да, — сказал Гера. — Ваш квартет принадлежит к какому-то обществу или вы сами по себе?

— Нет, мы не входим ни в какие общества… — проговорил Григорий.

Ведьмак прошёлся вокруг стула, раздумывая над дальнейшим ходом допроса. Сделав пару кругов, он остановился и спросил:

— Откуда у тебя магия графа и что тебе о нём известно?

— Однажды мне в руки попала книга, случайно, — ответил Григорий. — Это были первые записи Жокина. Позже, когда граф многократно усовершенствовал своё мастерство, он стал шифровать записи. Заклинания, результаты исследований — всё! Боялся, что они попадут в плохие руки. Мне доподлинно известно из его записей, что граф часто пользовался магией воды и осваивал другие школы. Он был достаточно могущественным волшебником…

— Записи, документы, свитки, которые у вас забрали — они принадлежали ему? — спросил Гера.

— Да, — ответил Григорий.

— На каком языке они написаны? Это абракадабра какая-то, — проговорил Гера.

— Не знаю…

— Как же ты и твои друзья их читали? — спросил Гера.